Я люблю Капри - Белинда Джонс Страница 47

Ее лицо выражает что-то вроде «Ну да, конечно», а потом она любезно предлагает мне еще воды.

— Мне уже лучше, — говорю я. хотя еще не до конца себе верю.

Женщина опускается на краешек дивана, не спуская с меня глаз.

— У тебя мамино…

— Темечко, — вставляю я.

— И…

— Глаза, — фыркаю я — мне не впервой это слышать.

— Да, глаза, — кивает Роза. — Цвет тот же самый.

Что она этим хочет сказать?

У нее глаза цвета темного каштана и густые ресницы. Рот окружают тоненькие морщинки, но губы и сейчас сохранили приятный розовый цвет и изящную форму. В двадцать лет она была неотразима. Неудивительно, что Винченцо не устоял.

— Давай. — Она терпеливо на меня смотрит.

Я в ответ непонимающе хлопаю ресницами.

— Ты хочешь меня о чем-то спросить?

Роза предвосхищает любой мой шаг и буквально сбивает меня с толку. Я ей покажу.

— Я принесла сверток. Мы нашли его, когда разбирали вещи Винченцо, — говорю я.

Я вытаскиваю сверток из сумки и передаю ей. Роза кладет его на колени и любовно разглаживает складки коричневой оберточной бумаги. Я жду, что она его откроет, но Роза продолжает сидеть практически неподвижно, только трогает пальцами слова, написанные Винченцо. Это всего лишь ее имя и адрес, но она, похоже, видит здесь тайное любовное послание.

Глаза Розы наполняются слезами. Быть может, она медлит из-за меня?

— Вы не хотите открывать его при мне? — Я приподнимаюсь, полная готовности встать и уйти.

— Я знаю, что это, — улыбается Роза.

Какое-то время она разглядывает меня, как будто решая, стоит ли мне открыться.

Я жду. Странно, я не чувствую к этой женщине той враждебности, которую от себя ожидала. Сейчас мне просто любопытно.

— Это свадебное платье, — просто говорит Роза.

— Ваше подвенечное платье? — Я понимаю, что ничего не знаю об этой женщине.

— Да, но я его никогда не надевала.

— Его купил Винченцо?

Роза кивает.

— В Милане. Он каждый год просил Кармелу о разводе, и каждый год она говорила «нет».

«И у нее были все основания!» — про себя добавляю я.

— Однажды он поехал закупать новые коллекции, а когда вернулся, сказал, что нашел для меня идеальное подвенечное платье. Он сказал, что, даже если Кармела никогда не даст ему развода, она не сможет отнять у нас права когда-нибудь увидеть друг друга в свадебных нарядах — ведь она знает, что в наших сердцах мы муж и жена. Он хотел, чтобы я надела это платье, но я не смогла.

— Из чувства вины? — предполагаю я.

— Вины? — Роза сбита с толку.

Я призываю в свидетели дух Кармелы и заставляю себя произнести:

— Вы, должно быть, чувствовали себя виноватой в том, что разрушили его семью.

Роза недоуменно смотрит на меня. Мне тут же становится не по себе, но она продолжает:

— Хочешь услышать правду?

— Вашу версию? — с вызовом говорю я.

— Я расскажу, как все было, а ты сама решишь, чему верить, а чему нет.

Я киваю. В конце концов, именно за тем я и приехала.

Роза откидывается на спинку дивана.

— Я познакомилась с Винченцо. когда мне было шестнадцать. Я полюбила его с первой встречи, а он полюбил меня. Но у него была горячая кровь. Я не соглашалась спать с ним. Я знала, что он для меня — единственный, но я хотела, чтобы все было как принято, и потому сказала ему, что он должен ждать. Он согласился, но становился иногда таким…

Я приподнимаю бровь, а Роза пытается подобрать верное слово.

— Горячим, — вздыхает она. — Однажды мы поссорились, он вернулся на Капри и встретился с девушкой, которая давно пыталась его соблазнить, внушая ему, что он должен быть с ней, а не со мной. Она была старше и…

У меня возникает ужасное предчувствие.

— …в ту ночь она дала ему то, в чем я отказала. — Роза опускает глаза и рассматривает свой черный кружевной манжет. — На следующий день он возвращается ко мне. Он признается во всем и плачет. Я тоже плачу. Но я его прощаю. Он говорит, что никогда больше с ней не увидится. А через четыре недели она сказала ему, что беременна.

Сердце оглушительно бьется в моей груди.

— Она…

— Кармела, — подтверждает Роза.

Мои мысли мечутся как угорелые, пытаясь выстроиться хоть в каком-то порядке. Это Кармела была соблазнительницей. Моя мать была зачата от случайной связи.

— У Винченцо не было выбора — он оставил меня и женился на ней.

— Он любил ее? — Я хватаюсь за соломинку. — Хоть немного.

— Он пытался. Кармела сказала, что ее любви хватит на двоих. Она всегда хотела его и наконец, получила, но она очень боялась его потерять и потому держалась за него так крепко…

История, на которой я выросла, была совсем иной: Кармела и Винченцо были счастливы в браке и любили друг друга, а Роза намеренно разрушила их священный союз.

— Она говорила, что вы, — Я не заканчиваю предложение.

Роза смотрит на меня, но хранит молчание. Ей хватает такта не сказать: «Она лгала».

— И что случилось потом?

— Мы не разговаривали пять лет. Я решила, что, раз жизнь повернулась таким образом, он должен быть предан ей, а он считал, что я должна попробовать устроить свою жизнь. Было тяжело. — Роза вздыхает. — А потом… Однажды я навещала свою подругу Рафаеллу в Позитано, мы ход или за покупками, и вдруг на улице я увидела его. Когда мы поравнялись, я поняла, что ничего не изменилось во мне — он снова до краев наполнил мое сердце радостью. В каком-то смысле я даже с благодарностью приняла ту боль, которую почувствовала, когда, сказав всего пару слов, он пошел дальше. — ведь она подтвердила мне, что наша любовь вечна. Тогда я поняла, что это чувство не исчезнет и что эта любовь всегда будет жива во мне. Ее невозможно было забыть или пережить, мне предстояло хранить эту любовь, как великое сокровище.

Я смотрю на Розу во все глаза. Меня поражает, что она столь философски относится к тому, как жестоко обошлась с ней судьба.

— И вы не плакали?

— Конечно плакала! — улыбается Роза. — Когда я была с ним, меня переполняли эмоции, а все остальное время, все эти годы, я была как будто наполовину мертвая, но ведь и к этому привыкаешь. Порой даже начинаешь думать, мол, возможно, ты преувеличиваешь то счастье, которое испытывала, находясь рядом с ним, а потом видишь его снова… — Роза вздыхает, она излучает любовь, как лампа — свет. — И понимаешь, что в действительности все было еще восхитительнее и ярче.