Все мужчины негодяи? - Сари Робинс Страница 47

Джастин проснулся почти на рассвете. По крайней мере ему показалось, что близится утро. Хотя из-за дождя, который лил как из ведра, было довольно трудно определить время суток. Свет за окном был тусклым, и в воздухе пахло свежестью и сыростью. Баркли любил лондонский дождь. Он вымывал всю копоть с лондонских улиц.

Маркиз потянулся и ощутил болезненные последствия ночных упражнений. Но невзирая на то что тело Джастина ужасно болело, это не могло омрачить радости в его сердце. Эвелина сохранила свои чувства к нему.

Несмотря на ее резкие слова накануне, если бы она ничего не испытывала к Джастину, она бы не могла с таким пылом заниматься с ним любовью и выхаживать его с такой нежной преданностью. Баркли цеплялся за эту мысль, как утопающий за соломинку. И твердо решил раздуть эти слабые искры в пожар страсти, которая привязала бы Эвелину к нему навсегда. Она отдала ему свою невинность, она спасла ему жизнь. Он многим ей обязан. Он должен сделать все, что в его силах, чтобы вернуть ее любовь.

Необходимо найти способ загладить свою вину перед ней. Не имеет значения, что Джастин действовал непреднамеренно – он поступил с ней жестоко и не может себе этого простить. Теперь он должен оградить девушку от обмана и предательства, открыть ей доступ к ее средствам и в конце концов спасти Эвелину и близких ей людей. Но вся трудность заключалась в том, что из-за отсутствия необходимой информации и невозможности свободно передвигаться он не в силах пока найти виновных.

Как только он поправится, он поможет Эвелине. Но Джастин всей душой надеялся, что за это время он сумеет привязать к себе девушку. Теперь, когда маркиз познал пьянящий аромат ее неподдельной страсти, он понял, насколько пресна и скучна была до этого его жизнь. Посреди предрассветной тишины на Баркли нахлынули воспоминания. А с ними сердце наполнило сожаление. Всю свою жизнь маркиз руководствовался чувством долга. Все остальное было ему недоступно. В его семье исполнение долга почиталось как высшая доблесть и главная добродетель. И только теперь Джастин наконец прозрел. Он постепенно начинал понимать, что жизнь многогранна и не сводится к необходимости оправдывать ожидания других людей.

Еще Баркли думал о том, что смертен, как и все. Он не может больше притворяться человеком, которым он хотел бы быть, но которым на самом деле он не является. Для этого у него мало времени. Ведь жизнь и так слишком коротка и быстротечна. И слишком бесценна, чтобы тратить ее попусту. Поэтому он хочет быть самим собой – пусть даже он не будет идеальным и безупречным. Пришло наконец время предъявить законные права на свою жизнь, основываясь на своих собственных решениях и желаниях, а не на капризах матери, требованиях полковника Уитона, запросах общества или кого-то там еще.

И причиной всех его внутренних изменений стала Эвелина. Маркиз не мог не восхищаться ею. Эвелина не умеет притворяться. Она так естественна во всех своих проявлениях! Сильная, независимая, умная и добрая. Эта девушка никому не позволит раздавить ее или поколебать ее чувство собственного достоинства. Этому бесценному качеству Эвелины хотелось подражать.

– Ах, вы проснулись! – Молодая прелестница, занимавшая все его мысли, плавно вошла в спальню, на ходу приглаживая волосы. – Хотите что-нибудь перекусить? – В руках Эвелина держала небольшую свечу, которая бросала на ее лицо золотистый отсвет.

Баркли улыбнулся. Темные тени залегли у нее под глазами, но девушка вся словно сияла. Несмотря на свое поношенное платье, Эвелина была прекрасна. Джастин решил, что, когда закончится вся эта неразбериха, он купит ей сотню самых ослепительных платьев всех цветов радуги. Эвелина Амхерст больше никогда не будет носить черное!

– На самом деле я никогда не чувствовал себя таким счастливым, как в это утро.

Избегая его взгляда, Эвелина поставила свечу на тумбочку рядом с кроватью. А потом поспешно схватилась за метлу, стоящую в углу.

– Ой, мне, пожалуй, надо подмести комнату.

– Не может быть, что это необходимо делать именно сейчас.

Девушка пожала плечами и ничего не ответила. И даже не подняла на Джастина глаза.

– Вы чем-то обеспокоены, Эвелина?

– Я… Нам нужно поговорить о… ну… – У нее на щеках вспыхнул румянец – очаровательный маков цвет. Эвелина, казалось, была в замешательстве.

– Эвелина, вы хоть немного поспали сегодня?

Она отрицательно покачала головой.

– Я никак не могла заснуть. Я все время думала о том, что я… то есть о том, что мы… – Смутившись, она наконец подняла глаза и встретилась с Джастином взглядом. – Не могу понять, как я могла так себя вести! Я неприятно поражена… Я просто в ужасе… – Сжимая в ладонях метлу, она пробормотала: – Я только хочу сказать, что… то, что мы вчера…

Крайнее замешательство Эвелины вызвало у маркиза улыбку.

– Да я в общем-то ничего не имею против того, что случилось вчера.

– Зато я – имею! – воскликнула девушка, отставив метлу в угол.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что мне стыдно всех тех слов, которые я вчера наговорила вам…

– Ах, вы об этом? Например, когда вы сказали о том, что моя мать меня ненавидит? – Джастин махнул рукой. – Я же прекрасно знаю, что это не так. Мать доводит меня до белого каления, пытаясь манипулировать мною. Но на самом деле она меня любит. И никакие слова не могут убедить меня в обратном.

Эвелина искоса посмотрела на Баркли.

– Так, значит, вы мне не поверили?

– Так же как и тому, когда вы сказали, что ненавидите меня.

Она помрачнела.

– Но я в самом деле ужасно злюсь на вас…

– Непохоже, что вы особенно на меня злились, когда велели мне ложиться на стол, – перебил он ее.

– Ш-ш! – испуганно прошептала Эвелина, с опаской поглядывая на открытую дверь. – Вас может услышать Фаиза!

– Должно быть, эту женщину действительно из пушки не разбудишь, раз она ничего не слышала сегодня ночью. – Джастин протянул к Эвелине руку. – Идите ко мне.

Заметно колеблясь, девушка подошла к нему ближе. Он взял ее руку в свои ладони и нежно пожал.