Крепкие мужчины - Элизабет Гилберт Страница 47

Рут вылила немного лосьона на ладонь и принялась растирать ручку Рики. У нее сразу же подпрыгнул желудок, и волной накатила тошнота, похожая на приступ морской болезни. Какой безжизненной, атрофированной была эта маленькая ручка!

Однажды Рут рыбачила с отцом, когда он вытащил ловушку, в которой лежал перелинявший омар. Летом это была не редкость – выловить омара, который только-только успел поменять панцирь на новый, нежный и мягкий, но этот омар сбросил старый панцирь, наверное, всего час назад. Его старый опустевший панцирь лежал рядом, словно ненужные доспехи. Рут положила голого омара на ладонь, и ощущение у нее тогда было такое же противное, как сейчас, когда она ухаживала за братом. Омар без панциря представлял собой сплошную мякоть, мясо без костей. Он повис в руках у Рут и сопротивлялся не больше, чем мокрый носок, он висел, словно собирался растаять, закапать, как сосулька, просочиться сквозь пальцы. Он был совсем не похож на нормального омара, на одного из кусачих, свирепых маленьких танков. И все же Рут ощущала его жизнь в своей руке, течение его крови. Плоть омара представляла собой голубоватое желе, похожее на сырого морского гребешка. Рут тогда зябко поежилась. Она ведь просто держала омара в руке, ничего с ним не делала, а уже начала его убивать. Она оставляла отпечатки своих пальцев на его внутренних органах, покрытых тонюсенькой кожицей. Она выбросила омара за борт и потом смотрела, как он, почти прозрачный, тонет в море. У него не было ни единого шанса. Ни единого шанса на свете. Почти наверняка его кто-нибудь сожрал еще до того, как он коснулся дна.

– Ну вот, – сказала мать Рут. – У тебя хорошо получается.

– Бедняжка, – проговорила Рут, втирая лосьон в странные пальчики брата, в запястье, в руку до локтя. Ее голос прозвучал напряженно, но мать, похоже, этого не заметила. – Бедный малыш.

– А знаешь, когда твой папа был маленький, в сороковые годы, в форт-найлзской школе детей учили вязать морские узлы. Это была важная часть школьной программы на острове. И еще детей учили читать карты приливов и отливов. В школе! Можешь себе представить?

– Наверное, это была неплохая мысль, – сказала Рут. – Детям островитян имеет смысл разбираться в таких вещах (особенно имело смысл в те годы), ведь они должны были стать рыбаками, правда?

– Но в школе, Рут? Разве не правильнее было сначала научить детей читать, а морские узлы оставить на потом? Ну после обеда бы их этому учили.

– Не сомневаюсь, читать их тоже учили.

– Вот почему мы захотели послать тебя в частную школу.

– Папа этого не хотел.

– Я имею в виду Эллисов и себя. Я очень горжусь тобой, Рут. Ты так прекрасно закончила школу. Одиннадцатая в классе по успеваемости! И еще я горжусь тем, что ты изучала французский. Скажешь мне что-нибудь по-французски?

Рут засмеялась.

– Что такое? – спросила ее мать. – Что смешного?

– Ничего. Просто всякий раз, когда я при Ангусе Адамсе произношу что-то по-французски, он говорит: «Что-что? Что у тебя болит?»

– Ох, Рут, – огорченно проговорила Мэри. – Я так надеялась, что ты мне хоть что-нибудь скажешь по-французски.

– Не стоит, мам. У меня дурацкий акцент.

– Ну ладно. Как хочешь, детка.

Они немного помолчали, а потом мать Рут сказала:

– Твой отец, наверное, хотел, чтобы ты осталась на острове и научилась вязать морские узлы!

– Не сомневаюсь, именно этого он и хотел, – кивнула Рут.

– И карты приливов и отливов. Наверняка он хотел, чтобы ты выучила эти карты. Я никак их выучить не могла, хоть и пыталась. Твой отец пробовал научить меня управлять лодкой. Вести лодку было не так уж сложно, но я почему-то должна была знать все подводные камни и уступы и помнить, какие из них обнажаются при каких отливах. Тогда почти не было бакенов, а те, которые были, то и дело срывались с якорей, и твой отец орал на меня, когда я пыталась вести лодку, ориентируясь по этим бакенам. Он этим бакенам не доверял, а мне-то откуда было знать? А еще течения! Я-то думала, что нужно просто повернуть лодку в нужную сторону и дернуть за пусковой тросик. Я никакого понятия не имела ни о каких течениях!

– Откуда тебе было о них знать?

– Да откуда мне было знать, Рут? Я думала, что что-то понимаю в жизни на острове, потому что проводила там лето каждый год, но оказалось, что я ничего не знаю. Я не представляла себе, какие ужасные ветры там дуют зимой. Ты знала, что некоторые люди из-за этих ветров сходили с ума?

– Да, я так думаю, что это приключилось с большинством жителей Форт-Найлза, – кивнула Рут и рассмеялась.

– Ветер дует и дует без конца! В первую зиму, которую мне довелось прожить там, ветер как задул в конце октября, так и не прекращался до апреля. Той зимой мне снились странные сны, Рут. Мне снилось, что остров сдувает ветром. У деревьев на острове были длинные-предлинные корни, до самого дна океана. Только эти деревья и держали остров своими корнями и не давали ветру унести его неведомо куда.

– Тебе было страшно?

– Я была в ужасе.

– А хоть кто-нибудь тебя утешал?

– Да. Миссис Поммерой была очень добра ко мне.

В дверь постучали. Мать Рут вздрогнула. Рики тоже вздрогнул и замотал головой. Он издал жуткий скрежещущий звук. Было похоже на скрип тормозов старой машины.

– Тс-с-с… – прошептала Мэри. – Тс-с-с…

Рут открыла дверь детской. На пороге стоял Кэл Кули.

– Увлеклись? – осведомился он, вошел и разместил свою долговязую фигуру в кресле-качалке. Он улыбнулся Мэри, а на Рики даже не глянул. – Мисс Вера желает проехаться.

– О! – воскликнула Мэри и вскочила – Пойду позову няню. Мы оденемся. Рут, пойди надень пальто.

– Она желает пройтись по магазинам, – продолжая улыбаться, добавил Кэл Кули, глядя на Рут. – Она услышала о том, что Рут явилась без багажа.

– И как же она об этом услышала, Кэл? – процедила сквозь зубы Рут.

– Чтоб я знал. Знаю только, что она хочет купить для тебя новую одежду, Рут.

– Мне ничего не надо.

– Я тебе говорил, – с величайшим удовлетворением произнес Кэл. – Я тебе говорил: привези с собой одежду, иначе придется мисс Вере, в итоге, покупать тебе новые тряпки, а ты будешь психовать.

– Слушайте, мне все равно, – сказала Рут. – Что бы вы тут меня ни заставляли делать, мне на это плевать. Плевать. Лишь бы поскорее.

– Рут! – воскликнула Мэри, но Рут не обратила на нее никакого внимания.

Ей было плевать. К чертям их всех! И Кэлу Кули, похоже, тоже на все и на всех было плевать. Он только плечами пожал.

Они поехали в магазин одежды на старом двухтонном «бьюике». Мэри и Кэлу понадобился почти час на то, чтобы одеть и укутать мисс Веру, помочь ей спуститься по лестнице к машине. Она села на переднее сиденье и положила на колени сумочку, расшитую бисером. Мэри сказала, что она не выходила из дома несколько месяцев.