Отзывчивое сердце - Барбара Картленд Страница 46

Сам Пале-Рояль найти оказалось нетрудно. Громадный дворец, превращенный герцогом Орлеанским в средоточие игорных домов и борделей Парижа, что, кстати, за ночь сделало его богатейшим человеком Франции, сиял огнями.

Вокруг дворца бродили женщины в прозрачных платьях на манер древнегреческих туник; были здесь и иные, чья откровенная нагота явно свидетельствовала об их профессии.

Франты в парчовых фраках и белых панталонах до колен слонялись из одного казино в другое или из одного винного магазинчика в другой. Улицы были запружены теми, кто надеялся чем-то поживиться в этой мекке разврата.

Скрипачи, танцоры и певцы соперничали с разносчиками сладостей и возбуждающих средств. Были здесь и более зловещие личности, по-видимому, сводники, занятые поисками охотников до непристойностей или чего-то необычного, и конечно же множество зевак, пришедших просто поглазеть на сомнительные развлечения невиданного размаха.

Клеона лавировала на уставшем коне среди толпы, пока, наконец, не очутилась на улице позади дворца и здесь, к огромному облегчению, увидела вывеску «Le Dernier Chien».

Девушка спрыгнула с коня и еще плотнее запахнула плащ Бонапарта, чтобы скрыть порванное платье. Откинув назад волосы, она подошла ко входу. Дверь открыл слуга в роскошной, но довольно замызганной ливрее.

Он оглядел ее и уже собирался закрыть перед ней дверь, но она сказала по-французски:

– Мне непременно нужно поговорить с герцогом Линкским. Приведите его сюда по возможности незаметно, чтобы его приятели не знали о моем приходе.

– Зачем это вам герцог понадобился? – спросил слуга таким тоном, каким никогда бы не осмелился заговорить с ней, будь она с сопровождающим.

Клеона с отчаянием поняла, что вызвать герцога будет непросто. Сделав над собой огромное усилие, она улыбнулась и сказала:

– Вы же понимаете, monsieur, здесь замешано сердце.

Слуга цинично улыбнулся и неторопливо ответил:

– Что ж, я, пожалуй, попробую, но думаю, если герцог здесь, то он очень занят.

Он стоял, выжидательно глядя на нее. Догадавшись, в чем дело, Клеона с ужасом вспомнила, что у нее нет с собой ни сантима. Лихорадочно соображая, что делать, она вспомнила о бриллиантовых звездах герцогини в своей прическе. Торопливо вытащив одну из них, она протянула ее лакею.

– Возьмите, – сказала она, – и покажите это герцогу. Он поймет, кто хочет говорить с ним. Видите, у меня две звезды. Они бесценны. Если он придет, вторая ваша.

Человек взял у нее бриллиантовую звезду, поглядел ее на свет, затем подышал на нее и потер о рукав. Очевидно, он остался доволен осмотром.

– Attendez, [69]– бросил он и ушел, закрыв за собой дверь.

Клеоне показалось, что прошла целая вечность, пока она стояла на улице, каждую секунду ожидая увидеть наполеоновскую кавалерию во главе с майором Дюаном. Она уже начала отчаиваться, решив, что лакей вовсе не собирался звать герцога, а просто оставил звезду себе. Но вот двери чудесным образом отворились, на мостовую легла полоска золотистого света, и на пороге возник знакомый силуэт. У нее вырвался слабый возглас облегчения.

Герцог двинулся навстречу Клеоне, с изумлением глядя на ее растрепанные волосы и накинутый на плечи кавалерийский плащ.

– Клеона, что все это значит… – начал было герцог, но замолчал, когда девушка перебила его.

– Наполеону все известно, – проговорила она. – У Фуше в Линк-Хаусе был агент. Они направляются сюда, чтобы… убить вас, у… топить в… Сене.

От волнения она говорила сбивчиво, задыхаясь и захлебываясь словами. В одно мгновение точно по мановению волшебной палочки беспечный ленивый аристократ превратился в энергичного, деятельного человека.

– Подите сюда, – резко сказал он. – Дайте вашу руку.

Она задержалась лишь для того, чтобы высвободить из полос бриллиантовую звезду и отдать ее лакею, стоявшему поодаль.

Тот поклонился:

– Merci beaucoup, madame. [70]

Но она была уже далеко. Держа Клеону за руку, герцог увлекал ее за собой вниз по узкой улочке; в другой руке у нее были поводья коня, на котором она прискакала из Мальме-зона.

Он не задавал никаких вопросов. Собственно, он не произнес ни слова. Улица закончилась, и они вышли на площадь, запруженную каретами, двух – и четырехколесными колясками и другими экипажами, поджидающими хозяев, которые развлекались в Пале-Рояль. К изумлению Клеоны, герцог вложил два пальца в рот и пронзительно свистнул, как это делают уличные мальчишки, так что свист эхом разнесся по площади. Внезапно в дальнем конце ее возникло какое-то движение, и несколько секунд спустя высоко поднятый фаэтон герцога, управляемый одним из его собственных грумов, помчался в их сторону.

Герцог подбежал к экипажу со стороны кучера, забрал вожжи и вскочил в него в тот самый момент, когда грум спускался на землю.

– Забери у мисс Мандевилл лошадь, – распорядился герцог, – и помоги ей сесть рядом со мной. Теперь возвращайся и разыщи в «Le Dernier Chien» мистера Фредерика Фаррингдона. Отведи его в сторону и сообщи, что мы с мисс Мандевилл тайно бежали вместе и он должен немедленно уведомить об этом ее светлость. Да смотри, чтоб ни одна душа не слышала твоих слов.

– Очень хорошо, ваша светлость, – бесстрастным голосом сказал грум. Он явно привык выслушивать необычные приказы хозяина, не задавая вопросов.

– И, Джейк… – добавил герцог, взмахивая кнутом.

– Да, ваша светлость?

– Возвращайтесь домой как можно быстрее. Ты понял?

– Да, ваша светлость.

Экипаж тронулся с места. Колеса стучали по булыжной мостовой; застоявшиеся лошади рвались вперед. Клеона с сожалением отметила, что их только две. Это была хорошо подобранная пара чистокровных рысаков, но лучше бы их было больше, ибо девушка без всяких объяснений понимала, что задумал герцог.

Они мчались по булыжным мостовым, так круто заворачивая на углах, что у Клеоны захватывало дух, но каким-то чудом не переворачивались. Наконец они оказались у парижских ворот. Впереди простиралась широкая дорога.

Золотая гинея перешла от герцога к стражникам, и через несколько секунд ворота были открыты. Клеона затаила дыхание. Что, если от них потребуют разрешение на выезд? Однако вопросов не последовало. Стражник, открывавший ворота, лишь улыбнулся и помахал рукой, когда через низкую арку они выезжали на проезжую дорогу.

Ей показалось, что лицо герцога несколько помягчело.

– Это был лакей, уронивший тарелки, верно? – спросил он, перекрикивая стук копыт; казалось, ветер срывает слова прямо с его губ.