Любовь и бесчестье - Карен Рэнни Страница 46

Монтгомери ответил на некоторые из ее вопросов, но на два самых важных она ответа так и не получила, и они все еще не давали Веронике покоя. Кем была Кэролайн, и скорбел ли Монтгомери о ней до сих пор?

К тому же ее не успокоил и его ответ на вопрос о том, собирается ли он покинуть Шотландию. «Не знаю». Едва ли такой ответ можно было счесть удовлетворительным.

Вероника не солгала ему. Она и в самом деле не хотела ехать в Америку. Даже только слушая речь горничных с ее особенным тембром и выговором, она тотчас же сознавала, что находится дома. При этом она ощущала свою близость к родителям, чего никогда не чувствовала в Лондоне. Прозрачность воздуха и красота гор, окружавших Донкастер-Холл, волнистые стада овец убеждали ее в том, что она в Шотландском нагорье, и здесь она и хотела бы оставаться.

Мистер Керр назвал Монтгомери «одолженным шотландцем». Может быть, поверенный знал что-то неведомое ей. Не был ли Монтгомери с ним более откровенным, чем с ней? Монтгомери в Лондоне утверждал, будто ничего не знает о планах своего работодателя, но, как только они оказались в Донкастер-Холле, что-то изменилось.

— Леди Фэрфакс!

Звук его голоса показался столь неожиданным, что она чуть было не подпрыгнула.

— Мистер Керр, — сказала Вероника, прижимая руку к груди, — вы меня напугали.

Возможно, это произошло потому, что она только сейчас думала о нем.

— Простите меня, ваша милость. Это не входило в мои намерения.

Поверенный стоял у подножия лестницы и смотрел на нее.

Медленно Вероника спустилась на несколько ступенек, остановившись, только когда их разделяли две.

— Вы ведь встретились с его милостью в Братстве Меркайи. Не так ли?

Вероника кивнула. Поверенный Монтгомери должен был знать обстоятельства их встречи. Неужели он знал всю историю их знакомства?

— Донкастер-Холл испытывает множество временных затруднений, леди Фэрфакс. Я намерен попытаться вступить в контакт с духами и успокоить их.

Вероника спустилась еще на одну ступеньку и подошла ближе к мистеру Керру так, что могла бы дотянуться до него и коснуться его.

— Я не знала, что у вас есть интерес к оккультизму, мистер Керр.

— Я так полагаю, ваша милость, что и у вас он есть, раз вы решились посетить собрание Братства.

Вероника не ответила, просто ждала, когда он продолжит свою речь.

— Не хотите сопутствовать мне на подобном собрании? — предложил мистер Керр.

— Вы собираетесь побеседовать с мертвыми?

Он кивнул.

Вероника ощущала его нарастающее возбуждение. Если бы он был белкой, то теперь стоял бы на задних лапах, размахивая передними в воздухе, а нос его отчаянно подергивался бы.

Вероника подумала о том, что, возможно, ошибалась в нем. Или просто мысль о контакте с мертвыми заставила ее улыбнуться и ответить на его усмешку, обнажившую зубы? Она и сама сможет разгадать тайну личности Кэролайн.

— Да, мистер Керр, — ответила она. — Мне бы очень хотелось помочь вам.

Монтгомери за весь день не удалось совершить никакой существенной работы. Каждый раз, как только он пытался сосредоточиться на своих планах, ему на память приходили слова Вероники.

«У тебя были рабы?»

Он расслышал едва замаскированный ужас в голосе Вероники, когда она задавала этот вопрос.

Гленигл был оставлен в наследство всем трем братьям. Один брат не имел преимуществ перед другим, несмотря ни на первенство в рождении, ни на возраст. Но мнения двоих перевешивали мнение третьего, и каждый раз оказывалось, что желания Монтгомери подавлялись Алисдэром и Джеймсом, придерживавшихся одинаковых взглядов.

Например, вопреки желанию Монтгомери они продолжали практику, установленную их отцом. Все, во что верил Магнус Фэрфакс, все, чему он учил Монтгомери, и все, что Монтгомери воспринял от него, считая это правильным и нравственным, было отринуто его братьями.

Его решение присоединиться к армии северян далось ему нелегко. И непросто было объяснить родным, почему он так поступил. Его братья этого не поняли и решили, будто его поступок был продиктован страстью к воздухоплаванию. И он позволил им и дальше продолжать так думать.

Если бы у Монтгомери была такая возможность, он бы все им объяснил, сказал бы правду. Даже теперь ему иногда хотелось, чтобы призраки стали реальными людьми. Если бы это было возможно, он бы обратился в первую очередь к Алисдэру как старшему. Затем к Джеймсу.

Изменило бы это хоть что-нибудь? Нет, но по крайней мере он бы жил с чувством, что поступил честно.

— Я прекращаю, — объявил Монтгомери Тому, который до прошлой недели был более чем счастлив, работая в конюшне.

Но неделю назад мальчика захватила идея воздухоплавания, и теперь он с рвением проверял все швы на шаре, который Монтгомери через несколько дней собирался испытать под воздействием воздушных потоков.

— Можешь пока заняться чем-нибудь другим, Том, — предложил Монтгомери, догадываясь, что, будь мальчик предоставлен самому себе, он бы продолжил работать.

— Если не возражаете, ваша милость, — попросил Том, — я закончу начатое.

Монтгомери кивнул, одобряя рвение Тома. Все люди, привлеченные к работе здесь, были одинаковыми. И это наводило его на размышление о том, было ли прилежание в работе равно, как и способности, неотъемлемыми чертами шотландцев, или это относилось только к тем, кто трудился в Донкастер-Холле.

Ко времени, когда Монтгомери входил в парадную дверь, на Донкастер-Холл опустились сумерки. Рэлстона на его посту не оказалось, но едва ли это можно было счесть удивительным, так как в последние несколько недель он находился на посылках у Монтгомери, помогая ему в работе над воздухоплавательными аппаратами. Однако, отправившись на поиски Вероники, Монтгомери не смог найти и ее.

Может, он снова пропустил время обеда? Монтгомери посмотрел на карманные часы. Миссис Броуди, всегда неукоснительно соблюдавшая свои обязанности, каждый день присылала в винокурню горничную с едой на случай, если он проголодается или захочет пить. Поэтому голод никогда не отвлекал его от работы.

Но он не смог найти и миссис Броуди.

Монтгомери направился к оружейной с намерением расспросить Эдмунда относительно местонахождения обитателей Донкастер-Холла, но остановился у двери, пораженный открывшимся ему зрелищем.

Сюда из соседнего помещения перенесли один из столов. Он был накрыт белой скатертью и выдвинут на середину комнаты. Вокруг прямоугольного стола были расставлены пять стульев.

Во главе стола сидел Эдмунд. Справа от него разместилась Вероника, а рядом с ней Элспет. Миссис Броуди и неизвестная ему молодая женщина занимали остальные стулья. Настенные светильники были погашены.