Сложный выбор - Слава Доронина Страница 46

Вид несчастной матери вряд ли оставит ребенка равнодушным. Я не исключение. И здесь только ради нее.

— Как он сегодня? Что говорят врачи?

— Еще очень слаб после операции, о переводе из реанимации речи пока не идет, но я постоянно молюсь, чтобы Саша поправился. Вы одни у меня остались, сынок. Если с ним что-нибудь случится…

— Ну все, мам. — Обнимаю ее в ответ. — Все будет хорошо.

— Врач сказала, что работать, тем более в привычном отцу ритме, больше нельзя. Пожалуйста, не бросай общее дело, сынок. Папа очень переживал, места себе не находил после вашего разговора и твоего заявления, что ты хочешь уйти из семейного бизнеса. Вы два близких человека. Саша всегда хотел как лучше. Для вас с Игорем строил бизнес с нуля, а эта девушка…

— Мама, ты выбрала неподходящий момент, чтобы поговорить о Насте, — прерываю ее на полуслове.

— Отец не заслужил, чтобы на старости лет ты обращался с ним подобным образом.

Меня ошпаривает злостью. Неужели родители не видят, во что превращают свою жизнь?

— Как я с ним обращаюсь?

— Эта девушка… От нее же одни проблемы. Сначала Игорь, теперь отец. Как ты не понимаешь? Полина — прекрасная жена. Любящая, надежная. Вы с ней замечательная пара…

— Если бы не критическое состояние отца, то я бы решил, что вы с ним специально разыгрываете этот спектакль. У тебя ничего не екает, что мальчик, мой сын, ваш внук, рос все это время без отцовской ласки и тепла, что «эта девушка» одна тянула ребенка? И чтобы ты знала, моего сына Денисом зовут, а его мать — Настей. Так вот, он рос без отца, без бабушки и дедушки. Насте помогали только подруги, потому что сама она сирота. По-твоему, так поступают меркантильные твари, которые жаждут денег и достатка? Да она бы пороги вашего дома обивала, СМИ задействовала, нашла бы еще сотни способов, как влезть в нашу драгоценную семью, от которой осталось одно лишь название. Ты у нас с Полиной дома была? Там же как в музее. Красиво, но безжизненно. Вещи лежат на полках, кругом идеальный порядок, ремонт сделан по эскизам дизайнера. Но встречались мы только поздними вечерами. Бесконечные командировки, перелеты, рутина, и ни грамма душевной теплоты и желания провести время вместе. Ты привыкла так жить с отцом, тебе кажется, что это нормально, но может быть и иначе, поверь.

— Вова… — всхлипывает мать.

Но мне словно нажали на какую-то точку, активировав режим «сказать все». Все, что думаю об их жизни с отцом и навязывании единственному сыну чужих семейных устоев. Потому что у меня будет по-другому. Независимо от состояния отца и слез матери.

— Мам, — выдыхаю я, беря себя в руки. — Ну ладно, до отца сложно достучаться, но ты… Когда ты успела стать такой же черствой, как он? Или хочешь, чтобы я остался с Полиной, наплевав, что где-то есть любимая женщина и мой родной сын? А у него, между прочим, как и у меня сильная аллергия на шоколад. Однажды Настя с Денисом попала из-за этого в больницу, и в тот момент никого не было рядом, чтобы поддержать, оплатить лечение и индивидуальный подход. Почему она к вам не побежала? Может, потому что ей в душу плюнули? Не хочу я такой бизнес, где все будет исчисляться лишь деньгами и связями. Потеряет отец место депутата? Пусть. Потеряет деньги? Достаточно того, что уже есть. С какой стати я должен отказываться от личного счастья? Решение развестись с Полиной — это не душевный порыв, а четкий и осознанный выбор. Если бы я с самого начала знал о беременности Насти, что отец скрыл от меня, то никакого брака не было бы, как и этой ситуации. Потому что я не виноват в смерти Игоря. Да, конфликт случился из-за нас с Настей, но он бы в любом случае произошел, я уже тогда хотел эту девушку в своей жизни. Спустя четыре года ничего не изменилось, мама. Подумай крепко, чего ты лишаешься. Вы с отцом рискуете остаться без сына и внука. Ладно, можете не принимать Настю, но мое продолжение… Как можно так категорично относиться к ребенку?

— Вова, я… У тебя действительно все так к ней серьезно? Отец говорил совсем иное…

Даже не интересно что, но вслух я произношу другое:

— Отец скажет что угодно, потому что понимает: я отдам Прохорову все до копейки, чтобы разорвать все связи. Что и собираюсь сделать. Каждый будет сам по себе.

— Папу хватит удар, еще одну операцию он не переживет…

— А я, по-твоему, переживу, что мой ребенок будет расти без отца, а я сам — жить с нелюбимой женщиной? Пусть уж как-то постарается вынести. Все мы четыре года назад сильно ошиблись, теперь кто-то должен это исправить. И лучше бы ты думала, как мне помочь, а не о том, что отец останется без денег. Его лечение и вашу старость я обеспечу. Но если вы не измените своего мнения, то не представляю, как мы будем дальше общаться. Я собираюсь купить нам с Настей и Денисом жилье за границей. Думаю, это наилучший расклад, который всех в итоге устроит.

— Сынок… — На глаза матери опять наворачиваются слезы.

Я крепко обнимаю ее и целую в макушку.

— Подумай еще раз хорошо, мам. От папы я не жду принятия, но ты же всегда была на моей стороне. Что изменилось? Почему ты не рассказала тогда о Настиной беременности? Неужели не понимаешь, как мне сейчас больно? Это же просто ребенок. Который нуждался в любви отца.

Мы, обнявшись, сидим у двери в реанимацию, пока не появляется лечащий врач отца. Мать ненадолго пускают к нему, а я идти отказываюсь.

Не могу. Как и простить ему, что скрыл от меня беременность Насти, отправив ее на аборт. Сказать матери то же, что и отцу несколько дней назад в его кабинете, язык не поворачивается. Да и кому она нужна теперь, эта правда? Родители предали меня.

Но кого по-человечески жаль в этой ситуации, так это Полину. Нам обоим сейчас придется начинать с нуля, вот только у меня будет поддержка в лице Насти, а Полина останется совершенно одна. Под прессингом амбициозного и жестокого отца, который тут же начнет подбирать ей новую партию, ища, с кем бы слить свои необъятные капиталы. Но прежде всего, конечно, попытается предостеречь меня от «опрометчивых шагов».

Домой возвращаюсь поздно вечером. Созваниваюсь по видеосвязи с Лаской и Денисом. Долго ворочаюсь в кровати и лишь потом засыпаю. Время тянется слишком медленно.

Проходит две недели, прежде чем отцу становится лучше. Я активно пытаюсь решить вопрос с Прохоровым мирным путем, но в день подписания документов происходит непредвиденное.

Михаил Николаевич звонит рано утром и сообщает, что его дочь, пока еще моя жена, попала в аварию на Бали. Получила серьезные травмы и находится сейчас в больнице. Никогда не верил в судьбу, но что это, если не она? Стоит нам с Настей немного себя отпустить, поверить, что все будет хорошо, как случаются какие-то несчастья. И это накануне развода!

— Если ты хоть немного уважаешь мою дочь, которая все еще любит тебя и не может пережить боль предательства, то пойдешь на уступки и отложишь ваш развод на неопределенный срок. Хотя бы до той поры, пока Полине не станет лучше, — говорит Прохоров со стальными интонациями. — Иначе не будет никакого подписания бумаг и твой отец лишится своей доли. Я об этом позабочусь.