Признание в любви - Борис Гриненко Страница 46

Созваниваемся: сдайте стёкла с тканью больных клеток, с обнаружения которых начались наши мучения, для приготовления вакцины. У каждого человека свои особенности.

Бегу, если приходится заниматься чем-нибудь вне дома, то это привычный темп, сложившийся перед Новым годом, и с появлением искорки надежды он включается. Сначала в Мариинскую за направлением, потом в Петрова с бумагами и просьбами – на коленях, удалось вернуть стёкла с анализами. Утром, до работы, еду домой к начальнику лаборатории, в центр города. Что-то проверяет, записывает.

– Будем готовить дней десять, перезвоню.

– Можно ускорить?

– К сожалению, нет, клетки быстрее не растут.

– Я имею в виду бюрократические проволочки.

– Вы же у меня дома. Сегодня запустим. Лечение помогает, но процесс не мгновенный.

– Мы согласны на все условия. Заранее спасибо.

Про себя ругаюсь. Почему нигде и никто не сказал о такой возможности? Сразу бы сделали. Звоню Ире, спешу обрадовать. Хоть чем-то.

Самостоятельно, с самого начала, пытаемся повышать иммунитет доступными средствами, в частности трансфер-факторами, американский препарат. Их принимает Юра для той же цели.

Сохраняем прежний режим жизни… слово-то какое – жизнь. Смысл его не зависит ни от чего. Любимая рядом – уже счастье. Нам бы ещё уверенности. Правая нога практически не слушается, самостоятельно не поднять и не повернуть, Ира двигает только ступнёй и пальцами, что и делает всё время. Утром, довольно рано, после разорванной на мелкие куски ночи выполняем обычные процедуры. Чистка зубов, Ира тщательно и долго водит электрической щёткой вверх-вниз, влево-вправо. Делаем умывание – обтирание горячей водой с пеной «Тена», и не только лицо, а обязательно всё тело. Как у неё меняется выражение глаз. Ира ведь для себя ничего не просит, а тут и не нужно, – я рядом. Единственное, что просит – наклониться. Целует. Внутри у меня замирает, болезнь на мгновение прячется. Говорит, что блаженство (кто не лежал много дней без движения – не поймёт). Потом поворачивается, точнее я её поворачиваю на живот. Процедура повторяется, но в таком положении выдержать больше пяти минут не удаётся, начинаются сильные боли.

Ира всегда была величайшая чистюля, её внешний вид вызывал восхищение, – ничего не изменилось, поддерживаем и сейчас. Обязательная причёска, это функция Люды, она живёт у нас больше месяца, спасибо ей. Волосы расчёсывает не торопясь, укладывает и завязывает узлом, так удобнее лежать на подушке. Три месяца без стрижки – тёмные, густые пряди, у самых кончиков корней незаметная сединка. Бесследно ничего не проходит.

В результате настроение всё равно бодрое, стараемся его поддерживать, особенно Ирина. Внешне у неё получается, а вот внутри… чувствую, что нет. Больше успехов у Бетси, ходит по кровати и постоянно мурлычет.

Готовимся передвигаться самостоятельно. Сказать просто, а как это сделать человеку, который прикован к постели и каждое движение вызывает боль? Гимнастика – голова, руки. Ноги тщательно растираю я, особенно правую, боль в ней не отпускает, даже ночью. Если долго и сильно массируешь подошвы и пальцы ног, становится легче. Ира помогает: поджимает ступни, разгибает, отводит в стороны. Терпит. Закрывает глаза и сжимает веки. Появляются морщинки. Губы стиснуты – так проще не показать боль.

Что может сделать человек в таком положении? Много – улыбнуться. Она последнее время мне улыбается – нет ничего на свете дороже улыбки любимой. Это её помощь, её вклад, он самый ценный – возвращает уверенность. Всем, что у неё осталось, она делится. Делится надеждой. Наклоняюсь – обнимает за шею, руки держат крепко, – мы вместе. На фронте, в воздушном бою всегда двое: ведущий и ведомый. Бой ведёт ведущий, ведомый следует за ним, прикрывает. Такая тактика помогала выжить и победить. Я – ведомый, за Ирой, за ведущим. Она ведёт бой с болезнью. Её не сломили, воля к победе – улыбка. Другого у неё нет. Улыбка и меня держит: когда она заставляет измерять давление, не себе – мне, оно – нормальное. Удивляюсь – всегда было высокое. Поддержит ли нас земля – медицина?

Под ногами горка, чтобы был равномерный наклон, начиная от ступней. Нехитрое дело – конструкция из четырёх больших подушек, нескольких маленьких и одеял. Чтобы не дать ногам скатиться в стороны, самой не удержать, подушки выкладываются жёлобом. Готово для лежания на спине. Когда нужно полежать на боку, конструкция разбирается.

Сложность не в процедуре, а в том, что сама она не говорит, как себя чувствует.

– Тебе ведь неудобно.

– Ничего.

– Зачем терпишь?

– Тогда тебе придётся меня всё время поворачивать, я не хочу.

– А я хочу. Тебе больно, и мне больно. Ты терпишь, и я терплю. Обоим плохо.

Разбираю, делаем процедуры, собираю. Повторяем днём и ночью много раз. Ирочка моя … она продолжает казнить себя за случившееся. В Мариинской просила прощения за то, что оказалась больна. Тогда я пытался обратить всё в шутку, вроде бы к тому и шло, но теперь …Кляну себя за то, что где-то не то сделал. Она видит и не хочет, чтобы я так думал. Её глаза… Берёт меня за руку, долго не отпускает.

Если болит у самого – ерунда. Видеть мучения любимой – нестерпимо. Текут слёзы, не у неё – у меня. Чем могу помочь? Что я могу? Сесть рядом и реветь? Будет ещё хуже. Нервы ни к чёрту. Впереди больница и столько забот.

Когда человек лежит не один месяц, на теле начинают оставаться следы от швов. Перестилаем, расправляем всякие складки, складочки, заломы.

Завтрак – несколько ложек каши, фермерский творог (за ним ездим на рынок), полчашки чая или сока, домашний, из своих яблок. У соседа на даче электрическая дробилка и ручной пресс – сок течёт ручьём, потом доводишь его до кипения и закатываешь в банки без сахара, яблоки очень сладкие. Храни хоть несколько лет. Расходится на ура. «Что вы туда добавляете? – Любовь».

За обедом несколько ложек супа, кусочек второго, сок или чай, отпивает раствор из Юриной баночки. Он осиливает несколько банок в день, Ира – с трудом одну. Ужин чисто символический. Ест меньше и меньше. Люда готовит с возможным разнообразием, благо в магазине можно купить, что хочешь. Заставляем много пить и, по возможности, есть.

Сдаём кровь на анализы, многие показатели не ахти, нужно поднимать – для химиотерапии обязательное условие. Ящик забит пачками лекарств, пьёт и разжёвывает то, что прописали. Сама следит за расписанием приёма: я давно запутался, что от чего, для чего и когда. Добавляем уже для защиты желудка и печени, пытаемся сокращать, советуясь с врачами. Несмотря на терпимое, на наш взгляд, питание, худеют руки и шея. Всё время измеряем давление, особенно беспокоит пульс, бывает за сто. Манжету тонометра пришлось подтягивать. С высоким давлением боремся лекарством, с низким – крепким чаем. Кофе, любимый напиток, без ежедневного и многократного питья которого раньше не могла обойтись, теперь сама же исключила.

С пульсом справляемся йоговскими методами, управлением дыхания. Требуется расслабиться, мысли о дурном вычистить, дышать без напряжения, но глубоко. На вдохе представлять, что внешняя энергия потоком проходит через голову и спину, концентрируется в области пупка. Медленный, но не замедленный, выдох, энергия расходится по сосудам вверх и вниз, наполняя последовательно все части тела. Время вдоха – треть времени выдоха. Помогает. Через пару минут падает. Слежу, чтобы регулярно повторяла процедуру.