Изменить судьбу - Юлия Богатырёва Страница 45

— Да, тут есть о чем подумать. Значит, ты утверждаешь (в процессе беседы она незаметно перешла на «ты», а я не возражала), что попросила Бога вылечить его, и Он услышал твою просьбу?

— Так и есть — подтвердила я — Да вы и сами все слышали, раз были с нами в реанимации — я же вслух произносила свою молитву.

— Тут есть небольшая загвоздка. Я опросила своих коллег. Мы все видели, что ты что-то говорила, но никто не смог достоверно услышать и запомнить что именно. Лично мне мешал гул в ушах: такой, будто самолет взлетает. Остальные тоже ощутили на себе воздействие чего-то, чему мы затрудняемся дать определение. А ты говоришь, что это был Бог? — с сомнением переспросила она. Я твердо взглянула в глаза заведующей:

— Вы, конечно, можете мне не верить. Но если рассуждать логически, то все закономерно. Вы сами сказали, что это — воскрешение, так ведь? Всем известно, что такое под силу только Богу, а я была всего лишь Его проводником, да и то на короткое мгновение.

— И часто ты выступаешь в роли проводника Бога? — поинтересовалась врач, глаза за стеклами очков поблескивали от любопытства.

— Если честно, то первый раз. Видите ли, Елена Николаевна, чтобы докричаться до Бога нужно либо ежедневно в этом упражняться, тратя значительную часть своего времени на всякие медитации, молитвы, мантры и практики, либо иметь очень сильное намерение и мотивацию это сделать. У меня был как раз второй случай. Я попала в условия, когда помощь Бога была мне просто крайне необходима, вот я Его и позвала. Надо сказать, что многие попадают в схожего рода условия, но не все догадываются позвать Бога на помощь и, что немаловажно, не все готовы эту помощь принять. Ведь как ни странно, люди о чем-то Его просят машинально, иногда даже не задумываясь, что Он есть на самом деле и может им ответить. А когда вдруг получают ответ, то теряются, пугаются и думают, что им почудилось. Вот так и выходит, что Божественной помощью пользуются единицы, хотя могли бы все.

— Все так — согласилась моя собеседница — Однако, если судить по тебе, то использовать Божью помощь небезопасно. В противном случае, ты бы не упала в обморок и волосы бы у тебя не поседели.

— Я бы не утверждала столь категорично. Просто у меня была исключительная ситуация: требовалось в короткий срок оживить человека, тело которого не могло удержать в себе жизнь, поскольку не только было сильно повреждено, но и измучено огромными физическими нагрузками. Поэтому Создателю потребовалось оказать достаточно концентрированное и мощное воздействие. А поскольку я была его фокусом, на мне это и отразилось больше всего. Но, если не доводить до таких крайностей и звать Бога заранее, думаю, неприятных последствий можно будет избежать.

— Ты так говоришь, как будто это может сделать каждый! — недовольно воскликнула Елена Николаевна и добавила уже более спокойным тоном — Если бы это было так просто, то до этого бы додумались гораздо раньше. Давно бы уже исцелили все болезни, и необходимость во врачах и медицинских учреждениях вообще бы отпала.

— Разве я говорила, что это просто? — удивилась я — Я же только что объяснила, что надо либо долго и нудно тренироваться (не у всех хватит терпения), либо попасть в безвыходное положение. И здесь важны не только желание достучаться до Бога и согласие принять Его помощь. Прежде всего, человек должен быть твердо уверен, что Бог есть, иначе ничего не получится. А, как известно, у некоторых людей даже с этой простой истиной возникают проблемы: на словах они говорят, что верят, но в душе сомневаются. Слабенькой надежды на то, что может быть, Он есть, здесь недостаточно. Нужна твердая вера на уровне ясного знания. Как вы думаете, многие люди могут похвастаться такой уверенностью? Наверное, нет. Вот поэтому для многих это сложно. Но не невозможно. Это понятно?

— Да, теперь, кажется, понимаю. А не могла бы ты прямо сейчас показать на ком-нибудь из пациентов как ты умеешь воздействовать на людей?

Я замялась, не зная как сказать о том, что за беда со мной приключилась. Но тут мне на выручку пришел Тимур:

— Ольга не может сейчас ничего показать, потому что думает, что потеряла свой дар — без обиняков заявил он заведующей.

— Как потеряла? Почему? Она же говорила, что умеет вливать в людей целительную энергию. Она что же теперь этого не может? — Елена Николаевна растеряно переводила взгляд с Тимура на меня и обратно. Я тяжело вздохнула и подтвердила:

— Совершенно верно, я слишком перенапряглась, и в моей энергосистеме что-то перегорело. К сожалению, я не могу сказать, восстановится ли она или же повреждена навсегда. Это покажет только время. Я просто хочу, чтобы вы поняли: в данный момент, как бы мне не хотелось, я не в состоянии продемонстрировать ничего из того, что умела раньше — горько заключила я.

Женщина кинула на меня сочувственный взгляд:

— Ну, не расстраивайся. Ведь есть же шанс, что со временем это пройдет.

— Да, шанс есть, но очень маленький. Я привыкла доверять своей интуиции, а она говорит мне, что повреждение слишком серьезное, чтобы оно смогло зажить самостоятельно. В прочем, рано пока об этом говорить. Что еще вас интересует, Елена Николаевна?

— Я думаю, что на сегодня хватит. Ты и так предоставила мне столько информации, что мне потребуется много времени на ее осмысление. Но я бы хотела и в дальнейшем иметь возможность с тобой беседовать. Можешь дать свой телефон? — мы обменялись телефонами — Ну что ж, приятно было с вами поговорить. Надеюсь, еще увидимся — мы встали, собираясь попрощаться, и тут я вдруг вспомнила:

— Ой, Елена Николаевна, у меня к вам есть одна просьба. Вы не могли бы выписать мне и моему другу пропуск в палату к вашему пациенту, которого я спасла? А то ваша медсестра нас к нему не пускает.

— Ах, да. Разумеется. Сейчас сделаю.

Через пять минут мы с Ибрагимовым спускались с пятого этажа, и в руках у каждого из нас был заветный картонный прямоугольник, обеспечивающий нам доступ в нужную палату. Удивительно, как простая картонка может менять поведение людей: на этот раз медсестра без возражений пропустила нас куда надо, с улыбкой выдав нам больничные халаты и проводив до нужной палаты.

Как только за ней закрылась дверь, я тут же подошла к койке Адама, и присела перед ним на корточки, вглядываясь в его лицо. Никаких изменений. Да когда же он проснется, наконец?! Я взяла его за руку, пытаясь дать ему понять, что я здесь, рядом и что я его люблю. Рука у него была холодной и какой-то неживой. Я проверила пульс: он был на месте. Мне ужасно хотелось растормошить его, чтобы он проснулся и посмотрел на меня своими зелеными глазами, из которых струится тепло, но я понимала насколько это неразумно. Тяжело вздохнув, я отпустила его руку и встала:

— Уже, наверное, поздно. Тимур, сколько времени? — обратилась я к парню, продолжая смотреть на Адама.

— Уже без пятнадцати шесть — откликнулся он — Оль, я опаздываю на тренировку. Я бы не пошел, но надо сообщить тренеру о том, что случилось и желательно не по телефону. Пойдем со мной, поищем вместе, где здесь метро. А то сюда-то нас подбросили, а обратно самим выбираться придется — рассудительно проговорил Ибрагимов и посетовал — Жаль, все же, что ты не согласилась воспользоваться моей машиной, тогда все было бы намного проще.