Цепи судьбы - Маурин Ли Страница 44

Все же у него появился друг, к тому же очень хороший. Джеку Уилкинсону было двадцать пять лет, он был на два года старше Хэрри. Их тоже мало что объединяло. Честно говоря, Джек заставил Хэрри почувствовать себя невежественным мужланом. Он бросил школу в четырнадцать лет, но продолжал учиться самостоятельно. Джек сражался на стороне республиканцев в испанской гражданской войне, прочитал «Происхождение видов» Дарвина, «Капитал» Маркса, «Майн Кампф» Гитлера и много других умных книжек.

Хэрри утверждал, что начинал читать некоторые из этих книг, но так и не смог их закончить. Вообще-то его любимыми авторами были Рэймонд Чендлер и Дэшиел Хэммет — оба писали триллеры.

Джек напоминал мешок с костями. Его узкое лицо было изможденным и морщинистым, в результате чего он выглядел вдвое старше своего возраста. С трудом верилось в то, что Джек хотя бы раз за всю свою жизнь пристойно пообедал. Он уже начал лысеть. И все же женщины находили его невероятно привлекательным, в то время как Хэрри с его завидной каштановой шевелюрой и приятной внешностью не вызывал у них ни малейшего интереса.

На Рождество друзья вместе обедали в столовой и обсуждали положение дел на фронте. Хэрри считал, что стоит Гитлеру узнать, что ему уготовила Британия, как он немедленно прекратит войну. Джек только улыбнулся в ответ и сказал, что находит такой вариант развития событий маловероятным.

— Мы еще не испытали на себе всю мощь гитлеровской военной машины. Чтобы заставить такого парня, как Гитлер, отказаться от своих планов, потребуется гораздо больше того, что в настоящее время может предложить Британия, — мрачно заявил он. — Давай сегодня вечером сходим в паб и выпьем, дружище.

— Честно говоря, Джек, — несколько смущенно ответил Хэрри, — я еду на танцы в Китли. Там служит подруга моей невестки. Она во Вспомогательной территориальной службе. Я подумал, что было бы неплохо ее разыскать.

— Прекрасная идея! — с энтузиазмом откликнулся Джек. — В танго я профи. Ты не будешь возражать, если я составлю тебе компанию?

— Конечно нет. — Хэрри всегда казалось, что его друга интересуют только интеллектуальные занятия. Представить Джека танцующим танго было выше его сил.

Танцы проходили в столовой. Это был не очень большой зал, и когда солдаты из Лидса в него вошли, он был уже полон под завязку. По стенам вились красные и зеленые бумажные гирлянды, в углу стояла рождественская елка. Поездка стоя в ледяном кузове грузовика, который на ухабах швыряло из стороны в сторону, показалась Хэрри бесконечной, и теперь он был совсем измучен. Джек немедленно пригласил на танец женщину в гражданской одежде и драматическим пируэтом вывел ее на танцпол. Оркестр играл «Ты, ночь и музыка»…

Хэрри дважды обошел зал в поисках Кэти, но ее нигде не было. Он вышел из столовой и остановился в нерешительности, не зная, в какую сторону двинуться. Он никогда не привыкнет к затемнению. Было что-то по-настоящему зловещее в толпах проходящих мимо невидимых людей. До него лишь доносились голоса и обрывки разговоров.

Может быть, Кэти все еще на работе. Маловероятно, но попробовать стоит. Хэрри поинтересовался у человека без лица, проходившего мимо, где это могло быть.

— Второй поворот направо, первый налево, — услышал он в ответ.

Это звучало так просто, «второй поворот направо, первый налево», но хотя его поискам способствовало то, что дорожки были расчищены и снег теперь громоздился кучами на обочинах, когда-то, вероятно, поросших травой, прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем Хэрри удалось найти деревянное строение, служившее бухгалтерией. Как и все остальные здания в лагере, оно было погружено в полную темноту, но изнутри доносились голоса, смех и музыка. После непродолжительных поисков Хэрри обнаружил дверь и громко постучал.

Дверь приоткрылась на один дюйм, и мужской голос произнес:

— Прости, приятель, но эта вечеринка только для своих.

Дверь закрылась, и Хэрри принялся колотить в нее с еще большим усердием.

— Я ищу Кэти Бернс! — кричал он.

Изнутри послышались шаркающие звуки, и дверь вновь приотворилась.

— Хэрри! — прошептал другой голос, на этот раз женский. — Хэрри Паттерсон!

Женская рука вцепилась в его руку и втащила Хэрри в тускло освещенную комнату. Три пары танцевали под «Шепот травы», который раздавался из радиолы, установленной на одном из сдвинутых к стенам столов. Вокруг его шеи обвились руки, а его щека была удостоена поцелуя.

— Как я рада тебя видеть, Хэрри! — воскликнула Кэти Бернс.

Она выглядела совсем иначе, чем та девушка, с которой он познакомился на пирсе в Саутпорте. Неужели это было всего восемь месяцев назад? Теперь Кэти казалась старше. Гораздо старше! И даже выше ростом! Она ему тогда понравилась, но рядом со своей красивой и полностью затмившей ее подругой Кэти походила на серую мышку. Хэрри тоже всю жизнь провел в тени своего обаятельного младшего брата. Но теперь они оба служат рядовыми в армии и поблизости нет ни Эми, ни Барни.

— Закуски в соседней комнате, хотя уже почти ничего не осталось, — сообщила Кэти. Она была одета в красивую кремовую блузку и твидовую юбку. Хэрри пожалел, что он в форме. — Но чтобы заморить червячка, кое-что найдется. — Она взяла его за руку, завела в другую комнату и вручила бумажную тарелку. Хэрри набросился на сосисочный рулет, бутерброд с сардинами и пирожок с вареньем. — Хочешь вина? — спросила Кэти. — Нам удалось достать только красное.

— Очень, — пробормотал Хэрри. Его рот был набит хлебом и сардинами. Здесь все было очень культурно и совсем непохоже на то, к чему он привык с тех пор, как его призвали в армию. У него появилось предчувствие, что вечеринка ему понравится.

Кэти представила его остальным — всего было около двадцати человек.

— Это Хэрри! — прокричала она. — Мы познакомились в Ливерпуле. Я не буду говорить ему, как зовут вас, он все равно не запомнит.

Женщины вели себя очень независимо. Они приглашали мужчин танцевать и разговаривали с ними без тени кокетства. Они беседовали о войне, работе, политике. Никто даже не упоминал об ужасной погоде.

Где-то через час радиолу выключили и молодой человек с голосом, очень похожим на голос Бинга Кросби, спел «Двое сонных людей», «Мы встретимся снова» и «Юноша едет домой на побывку».

Хэрри навсегда запомнил этого молодого человека. На вид ему было лет шестнадцать, но в его юном лице и чудесном голосе было нечто, передающее ужас и другие эмоции войны: чувство утраты и беспомощности, когда рушится окружающий мир, радость обретения утраченного.

К половине двенадцатого, когда Хэрри пора было уходить, он уже чувствовал безмерную любовь ко всем присутствующим, а особенно к Кэти. Они несколько раз танцевали вместе. Она обнимала его за шею и клала голову ему на плечо, а его ладони как будто защищали от бед ее хрупкую спину.

— Мне не хочется уходить, — прошептал он.

— Жаль, что ты не можешь остаться, — прошептала в ответ Кэти. — Может быть, тебе удастся еще к нам приехать.