Лавандовое утро - Джуд Деверо Страница 44

— Кажется, никогда в жизни я больше не возьмусь за это дело, — пробормотала Сара, держа на ладони маленькое пирожное и стараясь увенчать его розочкой из глазури.

— Мне кажется, тебе нравится эта работа, — заметила Тесс.

Она украшала свое пирожное большой маргариткой.

— Это тебе она нравится, потому что это лучше, чем работать с адвокатами, — сказала Сара. — А я не люблю все это. Не люблю этот сладкий запах, не люблю сахар…

— Тогда брось все и иди, тебе не обязательно оставаться, — разрешила Джос.

Она стояла у огромной красивой плиты, которую отец Люка, Джим, установил здесь четыре дня назад.

— Иди! — сказал Джим Саре, его руки были заняты пакетами из продуктового магазина. — Иди и шей свои дурацкие платья для местных толстух, которые слишком много едят.

Сара передала свои пирожные Тесс и почти выбежала из кухни.

Джим осмотрел те пирожные, что лежали на столе, и пересчитал их с таким серьезным видом, будто по меньшей мере был правительственным инспектором.

— Ну и как? — спросила Джос.

— Они мне нравятся, но, думаю, Люк должен сказать заключительное слово. Он знает о цветах больше, чем я.

Тесс положила на стол большой кондитерский шприц с глазурью и потрясла руками. Не многие люди представляют, как могут болеть мускулы, когда ты в течение нескольких часов выдавливаешь густую, тяжелую глазурь.

— Я напишу криминальную историю, где главное действующее лицо женщина-киллер — профессиональный декоратор тортов и пирожных. Разумеется, никто не подозревает ее, потому что убийца демонстрирует недюжинную силу, расправляясь со своими жертвами. Кто может подумать, что эта «кондитерская» леди, которая преуспела в украшении пирожных, сильна, как десять мужчин?

Джим поднял пирожное, которое было похоже на божью коровку. Тельце — красное с черными пятнышками и черная мордочка. Тесс сделала глазки из белой глазури, красный носик и белоснежную улыбку. И еще она сделала зеленую черепашку с ножками и головкой. Но ее главной удачей было пирожное-корзиночка, украшенное ярко-желтым улыбающимся цыпленком с закрытыми глазками и маленькими крылышками.

— Ты можешь открывать свое дело, — сказал Джим, рассматривая корзиночку, украшенную розовыми и желтыми маргаритками.

— Нет, — медленно ответила Тесс, — мне нравится, когда вокруг меня крутится много мужчин. — Она взяла пирожное, которое собиралась украсить, и посмотрела на Джима: — Как ты думаешь? Может, я попробую сделать пчелку?

— Я уверен, что бы ты ни сделала, все будет хорошо, — сказал Джим, глядя на Джоселин, которая взбивала миксером пюре из шпината. Они уже несколько дней трудились, занимаясь приготовлением пирожных, и все были поражены, до чего же хорошо получается у Тесс окончательная стадия с глазурью.

В первый день, когда Джим приступил к работе, они с Джос не нашли в саду Люка. Тогда Джим вместе с Джоселин поехали к нему домой, чтобы взять его пикап. Дом Люка был красивый, хотя и небольшой. Джос не знала, что ожидала увидеть, но не надо быть экспертом, чтобы понять, что такой дом стоит денег. Окна с двойными рамами из пород твердого дерева, крыша из шифера. Когда Джос заглянула за угол, то увидела позади дома замечательный сад.

— Я так понимаю, что ты не бывала здесь прежде, — сказал Джим, набирая код, после чего дверь гаража открылась.

— Нет. А в городе говорят, что бывала?

— В этом городе говорят все, что угодно.

— Так, — сказал он, заглядывая в гараж, — Люк забрал машину.

— У Люка грузовик и легковушка?

Джим бросил на нее быстрый взгляд, но не ответил.

— Он, должно быть, поехал в Уильямсберг, повидать деда.

— Я думала, его дед умер.

— Он тебе это сказал. Да?

— Да, — осторожно ответила Джос, усаживаясь на переднее сиденье грузовика. Что за секреты окружают деда Люка?

— Я думаю, он поехал навестить другого деда, отца моей жены.

— О, — только и сказала Джос. Как она и подозревала, в гараже было три мотоцикла: грязная «хонда», старый индийский мотоцикл и блестящий красный «кавасаке». Джос хотела побольше расспросить о Люке, но Джим, казалось, не желал больше говорить о сыне. Он вообще не хотел ни о чем говорить, и они ехали молча.

— Люк попросил, чтобы я организовал в субботу большую вечеринку, где ты будешь продавать пирожные по двадцать пять долларов за штуку. Или что-то в этом роде. Мне это нравится. Тебе что-то нужно для этого, какие-то приспособления, инструменты?

— Если за это не надо платить, — не задумываясь, сказала она.

— Как ты отнесешься, если я предложу тебе рассрочку на 18 месяцев?

— Принять такие условия — значит продать душу дьяволу.

Джим хмыкнул:

— Хуже, чем дьяволу! Я заложил свою душу одной торговой компании… Ну, так как насчет плиты с шестью горелками, грилем и двумя духовками? Тебе подойдет?