Лед и роза - Дана Хадсон Страница 43

– То, что должен был сделать сразу, как от меня ушла жена – поехать к ней!

Донья Долорес ехидно заметила:

– Несколько запоздало, не находишь, братец? И почему, скажи на милость, ты не сделал это тогда? Что тебе мешало? Наша фамильная гордость?

Дон Диего мрачно сверкнул глазами.

– Я надеялся, что Роуз первая предложит мириться. Поэтому и не позволял ей видеться с сыном.

– Хотел поставить ее на колени? Как мне это знакомо! – донья Долорес замолчала, припомнив собственные неприятности.

– Но какова тетя Бенита! Выйти замуж за миллиардера и никому ничего не сказать! – Марита была по-настоящему возмущена.

– Что тебя больше всего возмущает: что она без огласки вышла замуж или что она не сочла нужным знакомить нас с мужем-миллиардером? – дон Диего пренебрежительно уставился на племянницу, поежившуюся под его неприязненным взглядом.

– И то, и другое. Это же не по-родственному!

– Для начала сама научись вести себя по-родственному, а потом уже требуй этого от других. Бенита, я думаю, сделала совершенно верно, не познакомив тебя со своим будущим мужем. Ты, того и гляди, принялась бы отбивать его у нее перед носом. Ты же не отличаешься высокой моралью.

Марита сердито притопнула ножкой.

– Можно подумать, что в нашей семье можно научиться добрым отношениям! Я только и слышала, что тот такой-то, а эта такая-то! Ничего доброго вы друг о друге не говорите. С грязью только смешиваете, и все. И папаша у меня такой же. Все кругом дураки, он один умный.

Дон Диего с горечью признал:

– Ты права. Это стиль общения нашей семьи. Я не знаю, с кого это повелось. Роуз потому и не смогла здесь жить, что была слишком добросердечным человеком. Мне не нужно было привозить ее сюда.

Марита задрала нос.

– Вот-вот, все вы одинаковые, а меня без перерыва жить учите!

– Диего, ты собираешься ехать к Роуз. Ты знаешь ее адрес? – донья Аделина не скрывала, что все происходящее ей не по душе.

– Конечно. Ее адвокаты заваливали меня исками с требованием разрешить встречи с Риккардо. Там, естественно, был указан и адрес проживания истицы. Кстати, вы с доньей Лусией ездили в Англию и говорили с Дженни. Зачем?

Донья Аделина невольно поежилась, так сурово прозвучал голос сына.

– Мы не могли оставить Риккардо без поддержки.

– Какой-такой поддержки? Уж скажи прямо, что пытались поссорить его с Дженни.

Донья Лусия произнесла невинным тоном:

– Дорогие друзья! Давайте забудем все наши распри. К тому же донья Аделина больна. Ей сегодняшний раут дался с большим трудом. Позвольте мне увести ее на отдых. Поверьте, она его вполне заслужила.

Она заботливо взяла донью Аделина под руку и увела из гостиной. Диего сердито махнул рукой им вслед.

– Эти две кумушки не только отдых заслужили, но кое-что еще. Ну, да черт с ними.

Долорес осторожно поинтересовалась:

– Когда ты собираешься ехать к Роуз, брат?

– Как только куплю билет.

– Что ж, удачи тебе.

Диего в отвратительном настроении вошел в свои апартаменты. Разговор всколыхнул все то, что он упорно старался забыть. Упреки Риккардо в том, что его слепота лишила сына счастливого детства, он воспринял болезненно. В чем его обвиняют? Можно подумать, он мог поступить по-другому! Вряд ли в то время он мог справиться с приступом неконтролируемой ярости, охватившей его при виде той записки.

Испанская кровь горяча, а у них в роду были и пираты и конкистадоры. Люди жестокие и быстрые на расправу. Кровь не водица, в этом он убедился на себе. Он даже не помнит толком, что было там написано! Только красную полосу гнева, затмившую его сознание. Ему требовалось время, чтобы прийти в себя и успокоиться. Но этого времени у него не оказалось. Роуз не стала ждать и не стала оправдываться. Она просто ушла.

Его мысли перенеслись на мать, и его губы скривились в пренебрежительной гримасе. Вот кто настоящий виновник его неудавшейся жизни! Ее снобизм и аристократический гонор! Если бы не она, Роуз не уехала бы в тот роковой день, а на следующее утро он был бы уже в состоянии здраво судить о происшедшем.

В комнату, едва постучав, вошел камердинер. В принципе, в обслуге маркиз не нуждался, но служил Вито еще у его отца, и уволить его было бы по меньшей мере несправедливо.

Позволив стянуть с себя смокинг, Диего взмахом руки отпустил камердинера. Вито бросил на хозяина понимающий взгляд и бесшумно удалился. В этом доме слуги знают гораздо больше своих хозяев. Вот и Вито наверняка знает о предательстве Бениты.

Оставшись в одиночестве, Диего в ярости пнул ножку кресла, даже не почувствовав боли. Его маленькая любимая сестренка оказалась существом подлым, лживым и коварным! Недаром он не испытывал к ней той нежности, что в молодости. Интуиция? Но она права, он столь же виноват в распаде своей семьи, как и все остальные. Он, по сути, бросил Роуз. Как же ей было обидно, когда он, которому она так доверяла, не только не попытался с ней встретиться, но, по сути, отобрал единственного ребенка! Какая мать простит такой подлый поступок? Оправдываться, что это инициатива доньи Аделины, бессмысленно. Если бы захотел, он мог бы вмешаться и все изменить. Но он не хотел. Считал, что наказывает неверную жену, а наказывал только себя.

Но нужно попытаться хотя бы что-то исправить. Извиниться. Покаяться. Ему ни разу в жизни не довелось это делать, вот и будет для него жизненный урок. Болезненный, но заслуженный.

Голова закружилась от нереально-восторженной мысли: а вдруг Роуз его простит? Но он тут же ее отогнал. Разве он мог бы простить такое? Конечно, нет. Значит, не простит и она. Они всегда были очень похожи. Наверное, потому ему и было так легко и хорошо с ней.

Вздохнув, он подрагивающей от волнения рукой набрал запрятанный в глубине памяти номер.

Миссис Джонс закончила последний урок и с больной головой пошла на кухню, приготовить крепкого чаю. Последний ученик, насильно приводимый на урок отцом с единственной целью – отвлечь ненаглядное чадо от компьютера, срывал свое недовольство на преподавателе.

Она пила чай из маленькой чашечки севрского фарфора с изящно прорисованными розами, бездумно глядя в окно. В голове бродили разные мысли. Старая затихшая боль с появлением Риккардо вспыхнула снова. Вспомнив последний ужасный разговор и злое выражение лица такого любимого и, казалось, любящего, мужа, защемило в груди. Роуз с грустью подумала о своей неудавшейся жизни. Сколько было радости, сколько надежд, когда Диего сделал ей предложение! Она и не мечтала, что он влюбится в нее настолько, что захочет сделать своей женой. Сама она любила его так, что была согласна на все, даже на неприятный статус любовницы.

Так и надо было сделать. Тогда, возможно, они до сих пор были бы вместе. Никто бы ей не завидовал и недостойной не называл. И донья Аделина никаких пакостей бы не делала. Возможно, Диего снял бы для нее квартиру в Мадриде и приходил вечерами после работы.