Взрослые игры - Елена Колина Страница 43

Каждый день мама звонила узнать, как Мурка. Даже, пожалуй, каждые два часа.

— Ну что, звонила, что сказала?!

Вообще-то Мурка еще ни разу не звонила.

— Сказала, все очень хорошо, занятия и экскурсии интересные.

— А кормят хорошо?

— Очень-очень хорошо.

— А что было вчера на обед?

— Э-э… седло барашка с фасолью.

— Надо же, настоящая Англия… прямо как в «Саге о Форсайтах».

Именно это я и имела в виду.

Мы с Бобой уже собирались уходить.

Лев Евгеньич провожал нас в прихожей и думал: «Эти люди запрещают мне лежать на диване. Как только они уйдут, я развалюсь на диване и буду смотреть телевизор». Интересно, он заранее планирует свою деятельность, или же эта мысль каждый раз приходит ему в голову заново?

Перед уходом я положила пульт от телевизора на диван, чтобы Лев Евгеньич мог поерзать животом по пульту и включить себе телевизор, и тут опять раздался звонок.

— Рассказываю кратко, — раздался приглушенный голос в трубке. — Это тюрьма.

— Что?..

— Что-что, тюрьма! Одной ходить нельзя, одной сидеть нельзя, не играть в их дурацкие игры тоже нельзя.

— Что? — Я немного растерялась.

— Ночью просыпаюсь от света в глаза. Это стаффы прожекторами обыскивают спальни.

— Стаффы? Мура, ни в коем случае не приставай к ним, стаффордширские терьеры очень опасны…

— Стаффы — это воспитатели, — нетерпеливо сказала Мурка. — Воспитатели ставят всех в угол, кроме русских. Русских в угол не ставят, боятся. И еще здесь очень голодно. Я все время есть хочу.

— А… а… а… — от растерянности я заблеяла как овца.

— Звонить по мобильному тоже нельзя. Я звоню из-под одеяла. Кругом враги. Донесут, отнимут телефон и депортируют.

Может быть, Мурка так играет, что она в тылу врага, а я в Ставке?..

— Моя лучшая подруга Аня из Свердловска уже два дня сидит в карцере, а я пока держусь. Все, отключаюсь.

Мы с Бобой никак не можем выйти, все время звонит телефон. Опять мама.

— Почему ты мне не звонишь?

— Мы же только что разговаривали.

— Да, правда… а что, Мура больше не звонила?

— Только что звонила. Занятия, экскурсии, — все очень хорошее, особенно еда. На ужин давали пирог с рыбной требухой.

— Надо же, как у Марка Твена, — удовлетворенно вздохнула мама.

— И вареные овощи, — добавила я, — и пудинг…

— Добрая старая Англия… — растроганно сказала мама.

Интересно, что там, в карцере, из мебели и есть ли у Ани из Свердловска еда и питье? А что, если наша лучшая подруга Аня из Свердловска со спекшимися от жажды губами лежит на матраце, а рядом с ней пустая железная миска на цепочке?..

Как только мы вышли из дома, слон исчез и все стало как раньше. А раньше мы всегда ходили, тесно прижавшись друг к другу, и хихикали, и я висела на Бобе и щипала его, поглаживала и обнимала за то, что он мой старый плюшевый друг, или Боба щипал, поглаживал и обнимал меня за то, что я его старый плюшевый друг.

Вот и сейчас мы вышли на наш старый Владимирский, обнялись, как два старых плюшевых друга, и пошли куда глаза глядят — в кофейню «Кофесол» на углу.

Не знаю, почему это случилось именно с нами, не могу объяснить.

— А не хлопнуть ли нам по рюмашке? — сказал Боба у стойки.

— Заметьте, не я это предложил — сказала я.

— А кто не пьет? Назови! Нет, я жду! — сказал Боба. И так далее.

Когда Боба тихонечко пропел мне на ухо: «Мой отец запрещал, чтоб я польку танцевал…» и незаметно сделал несколько па, я согнулась пополам от хохота и не смогла внятно заказать капучино. Надеюсь, что в кофейне не было никого из моих студентов, хотя вообще-то у них есть манера пить кофе там же, где я.

— Вы так долго смеетесь, что за вами очередь собралась, — недовольно сказала девушка за стойкой.

Когда мы с Бобой пробирались к свободному столику, я сначала уронила на кого-то сумку, следом уронила на него же тарелку с пирожками и только потом поняла, кому принадлежит голос, сказавший «э-э, привет…» из-под моей сумки и тарелки с пирожками.

Я еще могла бы научно объяснить нашу встречу с этим дорогим мне когда-то человеком в Коробицыне — там все встречаются. Если хочешь кого-нибудь встретить, можно смело принарядиться и отправляться туда, захватив для вида лыжи и палки. А как наука может объяснить нашу встречу здесь, в моей личной кофейне «Кофесол»?.. В городе миллион кафе. Почему, почему, почему? Если бы я была маленькой наивной дурочкой, я могла бы вообразить, что Андрей кружит рядом с моим домом большой, сильной птицей в надежде меня увидеть…

К сожалению, я взрослый человек, знакомый с теорией вероятности, а теория вероятности не видит ничего странного в том, что фишка выпала именно на «Кофесол» на углу Рубинштейна, а, к примеру, не на «Кофе Хауз» на Владимирском.

Никто из нас — ни я, ни Андрей не рухнули наземь замертво, никого из нас не поразил удар или хотя бы немота, — а все потому, что мы уже привыкли случайно встречаться где ни попадя.

— Э-э… привет, — сказал Андрей, стряхивая с себя мои пирожки. Слава богу, опереточные случайности перестали меня преследовать, и он был один, без Екатерины Андреевны.

— Ой, привет, привет. А это Боба, — гордо сказала я, хихикнула и слегка икнула — остаточная реакция, не успела прийти в себя от смеха.

— Слышали новость? Эмиль Золя угорел, — сказал Боба. Он знал наизусть все старые фильмы еще лучше меня. Раньше он немного стеснялся больших, сильных мужчин и разговаривал с ними специальным независимым голосом на серьезные мужские темы, но теперь он уже давно был американцем в длинном пальто и шелковом шарфе и к тому же просто разыгрался.

Андрей посмотрел на него непонимающе, коротко улыбнулся, и мы… а свободных столов не было, и…

Мы сели за столик к Андрею. Я вертелась, довольно улыбалась — в общем, была очень счастлива, что Андрей познакомился с Бобой, и радовалась, что они сейчас так понравятся друг другу.

Андрей молчал, тоскливо смотрел в свою чашку и так явно мечтал убежать, чтобы не вести светский разговор, что даже отошел на минутку позвонить.

Боба немедленно нашептал мне на ухо:

— Красавец, такое мужественное лицо…

— Красота что! Он очень умный, — тихо сказала я.

— Да? — обидчиво вскинулся Боба. — А я, значит, не умный? А тогда почему он все время молчит? Хотелось бы оценить его интеллект с натуры, а не с твоих слов…

Андрей вернулся за столик, и мы замолчали. Мне так хотелось, чтобы они поскорей поняли, какие они оба умные, что я даже немного подпрыгивала в нетерпении, — как мамаша, которая поставила своего ребенка на стул и ждет стихотворения.