Параллельно любви - Екатерина Риз Страница 42

— Ты обиделась?

— А ты думаешь, что нет? Меня никто всерьёз не воспринимает.

— Сонь, это обычные разговоры между сыном и родителями, вот и всё.

— Ах, так они у тебя выспрашивают, хорошо ли тебе со мной живётся?

— Соня!

— Ну что? Я хочу знать!

Алексей долго смотрел на неё, потом хмыкнул, продолжая раздумывать. Соня потрясла его за руку.

— Лёша!

— Марина берёт ребёнка из детдома. Отец помог ей… с оформлением бумаг, вот и всё. Твоё любопытство удовлетворено?

Он специально ей рассказал, зная, что иначе она его с ума сведёт своими придирками, да и скрывать ему, по сути, было нечего. Всё равно Соня всё узнает и довольно скоро, и ему совсем не хочется, чтобы она взорвалась, не дай бог, на глазах у людей, а ещё хуже, родителей. Рассказал и сразу отвернулся к телевизору, не желая наблюдать, как меняется взгляд жены, как он застывает или наоборот загорается не добрым огнём.

— Ребёнка из детдома? — выдохнула она наконец, и пренебрежительно скривилась. — Она что, с ума сошла?

— Соня, это не твоё дело.

— Но зато твоё, как я понимаю.

Он поджал губы.

— Ошибаешься.

— Ну, конечно! — воскликнула она и вскочила с кровати. — Это что же получается? Она берёт ребёнка из детдома, усыновляет его…

— Её.

— Какая разница?! Она даёт этому ребёнку свою фамилию. Я всё правильно понимаю?

— Я не понимаю, к чему ты ведёшь.

— А я тебе объясню! Я веду к тому, что твоя бывшая жена, при всей своей обиде на тебя и безмерном горе, в котором она утонула…

— Рот закрой! — рявкнул на неё Алексей, перестав сдерживаться.

— Не закрою! Твоя бывшая до сих пор твою фамилию носит, и получается, что какая-то безродная девчонка из детдома будет Асадовой?

Алексей намерено ответил ей спокойно.

— И что?

Соня улыбнулась так, что от этой улыбки стало неуютно.

— Конечно, ничего, милый. Тебя ведь всё устраивает, правда? Она никак не успокоится, она всё вернуть тебя пытается. Не вышло с акциями, ты умолять не бросился, так она ребёнка тебе чужого подсовывает?

— Соня, — устало проговорил Алексей. — Что за чушь ты несёшь?

— Мой сын — Асадов. Антон, понимаешь? Единственный сын, единственный внук и никаких детдомовских я не потерплю.

— А я тебе ещё раз говорю — не твоё дело, вот и не лезь.

От его тона, задевшего её за живое, она замерла, оскорблённая.

— Я о твоём сыне забочусь, а ты…

— Не надо придумывать то, чего нет. Что за манера — интриги плести? Вот только попробуй проболтаться кому-нибудь!..

— Не угрожай мне.

— А ты не делай глупостей!

— Твои родители эту… девочку в виду имели, когда говорили о детях? Я права? И ты позволишь, чтобы Антона отодвинули в сторону ради какой-то сироты?

Пульт отлетел к стене и из него выпали и раскатились в разные стороны батарейки. Алексей свирепо уставился на жену, судорожно втянул в себя воздух, а потом как можно спокойнее, но от этого не менее страшно и угрожающе, проговорил:

— Пожалуйста, Соня, не заставляй меня думать, что ты глупее, чем есть на самом деле. Я знаю, что это не так. И прекрати нести чушь и разжигать скандалы не вздумай. Всё будет так, как должно быть. И если мои родители назовут эту девочку внучкой, тебя это ни с какой стороны касаться не будет, потому что это не твоё дело. И эти глупости про то, что Антона в какую-то сторону отодвигают — это смешно. И она будет Асадовой, и если понадобится — Алексеевной.

— Не дождёшься, я согласия не дам.

Он согласно кивнул.

— Я об этом и не прошу. Но только не дёргай никого. И всё само встанет на свои места.

Сказав это, Алексей съехал по подушке вниз и выключил лампу на прикроватной тумбочке со своей стороны.

— Ложись спать.

Он глаза закрыл, но чувствовал, что Соня продолжает сверлить его взглядом. Стояла у кровати, уперев руки в бока, и её, кажется, даже трясло от негодования. Но он не смотрел, не хотел.

Она всё-таки легла, и свет выключила, натянула на себя одеяло. Отодвинулась на самый край и спиной повернулась. Алексей повернул голову и стал вглядываться в темноту, пытаясь разглядеть жену на краю широкой постели.

— Соня…

Она не ответила, но Алексей знал, что она плачет. Не для того, чтобы вызвать его жалость и дать понять, насколько он виноват, как поступала порой. Сейчас Соня была искренна и плакала от обиды. И Асадов знал причину этой обиды, вот только слов, чтобы попросить прощения так и не нашёл.