Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли Страница 41

– Мои родственники, весьма вероятно, живут, так сказать, с вами по соседству, – сказала я. – Потому что я ирландка.

– А откуда вы родом? – спросил профессор.

– Голуэй.

– Это мое графство, – удивился он. – А из какого таунленда?

– Таунленда?

– Ну, ваш родной поселок, – пояснил он.

– По словам моей бабушки, она родилась на берегу залива Голуэй, и это все, что мне известно.

– Как и мои родичи, – заметил он. – Родом из Коннемары. А как звали вашу бабушку?

– Так же, как и меня, – Онора Келли. Хотя сейчас я Нора.

– В Голуэе много Келли. А как фамилия ее родителей?

– Кили. В девичестве она была Онорой Кили.

Он засмеялся.

– Это фамилия моей матери. Ну, теперь вы просто обязаны присоединиться к нам. Не каждый день я сталкиваюсь с родственниками из Америкай.

– Америкай, – повторила я. – Вот и она всегда говорила так – Америкай.

– Это ближе к ирландскому языку, – сказал он. – Пойдемте.

Что я могла на это сказать? Что я падшая женщина, что место мне в аду, что у меня нет времени для экскурса во французскую историю? Но лица смотревших на меня молодых людей так напоминали моих юных кузин и кузенов! На самом деле я и сама была такой, и меня притягивал этот знакомый водоворот взаимного поддразнивания и шуток. Наверняка ни одной из этих девушек и в голову не придет переживать по поводу того, чтобы не стать одной из irréguliers, куртизанок или гризеток. Они скорее похожи на нас с Розой и Мейм, когда мы учились в школе Святого Ксавье, – тогда мы были невероятно уверены в себе и готовы ко всему. Как бы мне вернуться туда? Стать той, кем я была до Тима Макшейна. Стать в один ряд с этими студентками и послушать лекцию профессора Кили. Вернуться в школу и попробовать начать все с начала. Даже если ищейки преисподней уже вынюхивали меня, они все равно были снаружи, под дождем, а я сейчас находилась в Пантеоне.

И я осталась с ними, ходила от картины к картине, слушала профессора Кили, который рассказывал про Дантона и Робеспьера, подчеркивая, что даже самые достойные похвалы движения скатываются к насилию и беспорядкам, «так что в результате лечение становится хуже самого недуга».

Голос подал рыжеволосый парень, похоже, продолжая начатый спор.

– Но ведь это не мы грозим насилием, – возразил он, – а унионисты ^[56].

Профессор Кили обернулся ко мне:

– Я не уверен, что вы следите за политической жизнью Ирландии, однако этот молодой человек…

– Джеймс Маккарти, – представился паренек.

– …говорит очень правильные вещи. Ирландия очень близка к тому, чтобы получить наконец автономию, гомруль ^[57], обзавестись своим парламентом для контроля над всеми своими внутренними делами, но те, кто настаивает на том, чтобы Ирландия оставалась объединенной с Англией, – в основном на севере страны, – говорят, что готовы взяться за оружие и не допустить этого.

– Поэтому мы должны защищаться, – продолжил Джеймс Маккарти. – Вооруженные ирландские добровольцы сделают намного больше для получения гомруля, чем сотня речей в парламенте.

– С помощью Ирландского республиканского братства, – зазвучал еще чей-то голос.

– И Ирландской гражданской армии, – добавил третий.

– Мне кажется, – вмешался профессор Кили, – что нашей американской соотечественнице неинтересно многообразие военных возможностей Ирландии.

– О нет, напротив, – возразила я. – Мой отец, его братья и дядя были членами Фенианского братства. И даже участвовали во вторжении в Канаду.

– А вот об этом мне хотелось бы узнать поподробнее, – заинтересовался профессор Кили. – Мы как раз идем пить чай в Ирландский колледж тут за углом. И приглашаем вас присоединиться.

Я приняла приглашение и вместе со студентами направилась по небольшой диагональной улочке позади Пантеона к зданию медового цвета.

По пути профессор Кили рассказал мне историю этого заведения.

– Наш колледж сейчас расположен на Рю де Ирландес, но когда Лоуренс Келли – возможно, ваш родственник – сумел купить эту недвижимость в 1769 году, то она называлась rue du Cheval Vert, улица Зеленой Лошади. Там, видимо, уже тогда было зелено.

– Старинная, – заметила я.

– Сам колледж был открыт почти за двести лет до этого, в 1578 году. За две сотни лет действия пенитенциарных законов… – Он вдруг умолк и вопросительно посмотрел на меня: понимаю ли я, о чем речь?

– Этот мерзавец Кромвель, – быстро отреагировала я. Ругать Кромвеля – всегда безопасное решение.

Профессор Кили кивнул.

– По ним католики не могли владеть землей, голосовать, служить в армии и получать профессию. Не имели права на образование. Сам католицизм был вне закона. Мессы запрещались, священников казнили, – сказал он.

– Верно, – согласилась я. В моем сознании всплыли воспоминания. – А еще за их головы назначалась награда. Приносишь голову священника – получаешь двадцать фунтов.

Немного истории от дедушки Патрика – и яркая картина надежно запечатлелась в памяти.

– Правильно, – подтвердил профессор. – Поэтому ирландская Церковь начала открывать колледжи вроде этого по всей Европе. Отец Джон Ли привез шестерых студентов учиться в Парижский университет. Король выделил нам здание тут, за углом, от которого отказались итальянцы со своим колледжем – тот назывался колледж Ломбардии. Там в часовне похоронены ирландские вожди кланов.

Я кивнула. Студенты уже прилично обогнали нас.

– Простите, заговорился, – извинился профессор Кили.

Он открыл большие двойные двери и провел меня через порог во внутренний двор. В Париже часто бывало: как только солнце начинает садиться, дождь прекращается. Последняя полоска света пробилась сквозь розовеющие облака и осветила пол, вымощенный каменными плитами, и сад в глубине двора.

– Как красиво, – восхитилась я.

– Да, – согласился он и указал на колоннаду. – Видите, над каждой аркой вырезано название епархии в Ирландии. Наши семинаристы прибывают сюда со всей страны.

– Семинаристы? – удивилась я и тут сообразила. – Так это колледж для священников?

– Конечно, – кивнул он.

– Значит, и вы священник? – спросила я, боясь услышать ответ. Он был очень приятным мужчиной, но я не собиралась затевать роман со священником – только не это.

– Я – нет, – ответил он. – Просто ректор любезно предложил мне здесь комнату. Я помогаю систематизировать их библиотеку.