Родительный падеж - Мила Иванцова Страница 41

— Ну… примерно так, — улыбнулся Николя и оглянулся на монитор, где во весь экран была открыта фотография улыбающейся девушки с прямыми каштановыми волосами ниже плеч и разрисованной полотняной торбой в руках.

— Ах, вот оно что! — Наталья оторвалась от сына и приблизилась к столу. — И теперь ты уже не хочешь ехать со мной в Киев, потому что эта красавица будет грустить здесь без тебя целую неделю?

— Да нет. Все как раз наоборот. Я очень хочу ехать с тобой в Киев, потому что эта красавица ждет меня там! И жаль, что мы всего на неделю, — ответил Николя и развел руками.

— Надо же… — еще больше удивилась Наталья, а потом повернулась к столу, оперлась на него руками, наклонилась ближе к монитору и стала внимательно разглядывать девушку.

* * *

Киев встретил Наталью с Николкой чудесной весенней погодой и широкой улыбкой симпатичной девушки Ани, лет двадцати пяти, которая усадила гостей в свой «шевроле» и не замолкала ни на минуту по дороге до города, рассказывая то городские новости, то планы относительно выставки. Оказалось, что забронировали им не отель, а пристойную трехкомнатную квартиру недалеко от Золотых ворот. Наталья и Николка были даже рады, потому что дом — это дом, а отель — это отель. Да и место прекрасное — почти самый центр, недалеко Софийский собор, до Крещатика рукой подать, метро тоже рядом.

Квартира имела ухоженный вид, и было в ней все необходимое — наверное, не раз уже принимала она гостей города. Аня оставила распечатанный на салатовом листке бумаги план мероприятий и свою визитку, занесла в свой мобильный номера Николя и Натальи, просила по всем вопросам звонить ей в любое время. Потом она сказала, что заедет за ними через два часа, когда гости немного отдохнут, чтобы показать частную галерею, где послезавтра состоится открытие выставки, а заодно познакомит Наталью с другими организаторами. На том и распрощались. Николка закрыл за девушкой дверь, оглянулся на мать и тихо произнес:

— Мам, а тут все девушки говорят с такой скоростью?

Наталья улыбнулась и ответила:

— Не все. Но — большинство. Хотя я тоже из местных девушек, а ты меня вроде неплохо понимаешь. — Она потрепала сына за плечо.

— Ой, мам… Придется просить Лесю ради меня включать другую скорость. Хоть поначалу, — сжав обеими ладонями виски, сказал парень.

— Не бойся. Слова в жизни — не главное! Пойду я душ приму с дороги. Может, сделаешь кофе, а то что-то в голове гудит, будто мы еще не приземлились.

— Хорошо, сейчас все сделаю, иди.

Николя достал из сумки пакет молотого кофе — мама купила и себе, и угостить крестную, хоть та и говорила, что сегодняшний день в Киеве — время без дефицитов, лишь бы деньги были, и просила ничего не везти. Город, увиденный через окно автомобиля, ему понравился, — зеленый, яркий, праздничный, но показался каким-то слишком большим по сравнению с их тихим городком. А уж дорогих машин на улицах! Город миллионеров! Трижды они встречали на набережной лимузины в цветах, и Николя не удержался от вопроса. Аня засмеялась и скороговоркой объяснила, что это свадебные — молодожены едут фотографироваться к памятнику основателям города.

Большой город. И речка большая. Даже Париж и Страсбург не произвели на него такого впечатления. Подумав о Страсбурге, парень вспомнил и свою встречу с интернетовской знакомой, прогулку по городу и ее исчезновение в «оффлайн» после этого. Нужно было позвонить Лесе. Она знает время прилета и, наверное, ждет. Но Николя признавался себе, что боится. Боится, что сказка последних месяцев может вмиг оборваться, если что-то пойдет не так. Он поколебался несколько минут и написал SMS: «Ja priletel». Ответа не было.

Через два часа, как и обещала, за ними заехала Аня и отвезла в галерею. Это было не очень далеко, можно было бы и пройтись небольшими искривленными улочками, но у Натальи была сумка с некоторыми ее работами, а Николя, наверное, произвел впечатление «не ходока». Возле галереи их приняла под опеку Яна, хозяйка заведения, и отпустила Аню до завтра.

Хозяйка была неопределенного возраста, где-то между тридцатьюпятью и пятьюдесятью, в брюках, просторной расписной шелковой блузе авторского производства и в таких же неповторимых массивных украшениях из серебра и перламутра. Она курила тонкие сигареты в длинном янтарном мундштуке, говорила медленно, отводила голову назад и прищуривалась, внимательно глядя на собеседника. Николя радовался, что хорошо понимает все, что говорит Яна, а Наталья почему-то смутилась и чувствовала себя, будто в гостях, когда не знаешь без команды хозяина, где стать, сесть и что делать. Но это было только первое впечатление, пока обе стороны приглядывались друг к другу.

У Яны тоже сложилось определенное мнение об этой «француженке», выставку работ которой ей предложила провести достаточно влиятельная женская организация. Она посмотрела в Интернете работы художницы, затем ей завезли и показали несколько купленных у мастерицы работ, и Яна признала, что что-то в них все-таки есть. Такое, что не поддается вербальному объяснению, что-то на уровне энергетики, но мастерице явно не хватало школы. Равновесие и гармония в подборе цветов и соединении форм были скорее интуитивными, чем выверенными законами искусства.

«Кто знает, — думала Яна, — может, именно это теперь в цене, раз те тетеньки так вцепились в эту француженку «made in Ukraine». Будут пресса, телевидение. Лишний раз прозвучит название моей галереи, привлекут внимание к заведению. Да и за аренду зала женский союз платит щедро, почему бы и нет? Пусть выставляется».

Яна знала свое дело, как и ее помощницы, в руках которых работа кипела, а грубая рабочая сила в лице на все руки мастера Никитича справлялась там, куда звали женщины. Делали перерывы, пили душистый травяной чай с привезенными Натальей конфетками, говорили о Киеве, о Франции, атмосфера была дружеской и приятной. Николя почти не принимал участия в разговорах, он прислушивался к живой речи, старался запомнить новые, незнакомые ему слова, хмурил брови, когда, задумавшись о значении одного слова, пропускал всю следовавшую за ним фразу. А еще он время от времени поглядывал на свой мобильный и не знал, что думать и что делать. Ответа на SMS не было. Послать еще одно сообщение или все-таки позвонить? А может, лучше не навязываться? Вдруг у Леси есть какие-то причины, чтобы с ним не встречаться? Да и кто он такой, чтобы надеяться, что она будет стоять на дороге с флажком, бросив все свои дела и приветствуя его?

Вдруг в кармане заиграл мобильный. Николя извинился, встал из-за стола и пошел к выходу. Женщины многозначительно переглянулись.

— Шерше ля фам! — произнес Никитич и вытер мокрые от чая усы.

— Привет! Мы работаем. Аэрограф шипит, я не услышала твоей SMS’ки. Как долетели? Все хорошо? Устроились? А где ты сейчас? — засыпала парня вопросами Леся.

— Все хорошо, — улыбнулся Николя. — А я уж подумал, что ты не хочешь со мной контакта.

— Контакта? — засмеялась Леся. — Хм… о «контакте» я как-то еще не думала.

— Ой… что-то я не то сказал? Опять многозначность, да? — смутился Николя.