Запретное наслаждение - Джо Беверли Страница 41

Интересно, а Шарлотта сидит в этом кресле?

Покров с портрета матери был снят. Чья это инициатива? Шарлотты?

– А теперь, котенок, расскажи мне о своих приключениях.

Он называл ее так с колыбели, и только сейчас это почему-то вызвало раздражение.

Люси бодро рассказывала о балах, походах в театр, об «Олмаке» и, не удержавшись, упомянула о Виверне.

– Кое-кто вспоминал маму и тот скандал, но как только в свете появился скверный граф Виверн, все внимание тут же переключилось на него.

– Виверн? Ах тот, с сомнительными претензиями на титул.

– Я удивлена, папа, что ты в курсе светских сплетен.

– Я слежу за всеми мало-мальски важными событиями, котенок. Ведь сразу не поймешь, какое из них значимое, а какое – нет, а потом может быть поздно. Произведенный им фурор привлек мое внимание. Что он за человек? Молодой, как я понимаю?

Люси не ожидала, что ей придется обсуждать с отцом Виверна.

– Молодой, но вполне зрелый.

Собравшись с духом, она рассказала о дуэли, и отец проникся к графу симпатией:

– Молодчина, правильно поступил! Вот мерзавцы: поставили под удар твою репутацию.

– Оба всячески просили прощения, разными способами пытались оправдаться.

– Если такое повторится, я скажу им пару ласковых.

– Пожалуйста, не вмешивайся.

– Не оберегать репутацию своей дочери?

– Я в том смысле, что такое больше не повторится, уверена.

– Значит, он порвал на куски двух дворян, да? Интересно, откуда в нем столько отваги?

– А разве это качество не может быть от природы? – спросила Люси, уже сожалея, что позволила отцу подвергнуть Виверна столь пристальному изучению. – Ты тоже из низов, а храбрости и способности требовать полного подчинения тебе не занимать.

– Вполне справедливо, но я думал, что в свете он будет чувствовать себя рыбой, выброшенной на берег.

– Я тоже так думала, но у него, судя по всему, там куча знакомых, причем в самых верхах.

– Родился бастардом и считался сыном кабатчика? – В голосе отца прозвучала тревога.

– Его мать была из благородных, сестра – виконтесса. Нет сомнений, что она и открыла ему доступ в свет.

– Странно, однако, очень странно.

– Что тут такого? – рассмеялась Люси и попыталась шуткой смягчить воинственный настрой отца: – Думаешь, он дает взятки лордам и герцогам, чтобы те проявили к нему дружелюбие?

– Я не люблю, когда одно с другим не сходится. Советую тебе, котенок, держаться от него подальше.

Люси подавила желание возразить: ведь он прав, хотя причины его опасений несколько иные, нежели у нее.

– Это будет не трудно. Он ухаживает за мисс Флоренс. – Собственные слова шокировали Люси: она лжет отцу! Однако это не помешало ей добавить: – Она племянница первого мужа Марии Селестин. Ты помнишь ее? Сейчас она леди Вандеймен.

– Да, помню. Ну и ничтожество был этот Селестин, несмотря на весь свой лоск. Значит, сейчас она вышла за молодого повесу. До чего же глупа эта женщина!

– Но за очень изящного и изысканного повесу.

Отец рассмеялся.

– Тогда она не так уж глупа. Надеюсь, он не погубит ее. Племянница Селестина, говоришь? Он оставил ей приданое?

– Полагаю, да.

– Получилась бы выгодная партия. У нее богатое приданое, но такая же сомнительная, как у Виверна, репутация. Поговаривают, что она дочь Селестина от его замужней бельгийской кузины. Что бы там ни было, девочка вышла из иностранной купеческой среды. Да, хорошая партия.

Люси больше не могла этого выносить.

– А твоя свадьба, папа? Как идут приготовления?

– Довольно неплохо, – ответил он улыбаясь. – Шарлотта обустраивает для Энн и Джейн детскую и классную и делает кое-какой мелкий ремонт.

Люси напомнила себе, что ее возражения будут выглядеть неблагоразумно.

– Вы едете куда-нибудь на медовый месяц?

– На очень короткий срок. В Кентербери. Я предлагал Брайтон, но Шарлотта считает, что там слишком суетно, и кроме того, ей хотелось бы побывать в кафедральном соборе. Сюда приедет ее сестра, чтобы присмотреть за девочками, но Шарлотта не хочет расставаться с ними надолго.

Раньше они подолгу разговаривали, засиживались до поздней ночи, и тем для разговоров у них была масса. Сейчас же между ними повисло угрожающее молчание.

– Как торговля? – первой нарушила тишину Люси. – Экономическая обстановка улучшается? В Лондоне у меня не было возможности отслеживать события – тетя Мэри это не одобряет.

– Что очень хорошо. Улучшается, но медленно, котенок, очень медленно. Правда, просматриваются перспективы, особенно сейчас, когда в отношении контрабанды принимаются крутые меры.

Это напомнило Люси о предложении Виверна выяснить, сколько они платят за чай, бренди и шелк.

– Папа, а мы когда-нибудь приобретали фритредерские товары?

Он пожал плечами.

– Твоя мама покупала задешево чай, но думала, это потому, что товар продавали мои друзья. Я не хотел выводить ее из заблуждения.

– С шелком и кружевом такая же ситуация?

– Если они иностранного производства, то скорее всего да, котенок. Я не лезу в чужой бизнес. Не делай такое лицо. Ты всегда радовалась низким ценам и сообщала о них подружкам.

– Но я не знала, – запротестовала Люси.

– И сейчас ты готова платить больше?

– Да. А как насчет твоего бренди?

– Так уж повелось, Люси. Я не намерен отдавать правительству больше, чем необходимо: эти деньги будут потрачены на капризы регента.

– Но если ты хочешь положить конец контрабанде, то должен перестать покупать такие товары! Без рынка сбыта эта торговля зачахнет.

Отец покачал головой.

– Я рассчитывал, что светская жизнь изменит твои взгляды, но не в сторону реформирования политической системы. Будь проще. Шарлотта – женщина с твердыми принципами, и когда я объясню ей, откуда берутся дешевые товары, она будет их сторониться. Это может создать определенные сложности, но мы притремся друг к другу – нам придется, как и всем семейным парам.

Сложности?

Из-за того, что торговые сделки отца не всегда честные?

Люси никогда не задумывалась над этим, потому и не замечала.

Возможно, быстрого роста благосостояния нельзя достичь только законными методами. И опять ее мир переворачивается с ног на голову.

– Значит, об этом судачат в гостиных Мейфэра? О фритредерстве и ценах на шелк?

– О том, что мы должны покупать британские шелка, дабы поддержать промышленность. Регент придает этому большое значение, что только упрочивает его репутацию. Правда, о контрабанде речи нет. И ни о чем серьезном – тоже. Нет, не так. На одном из приемов говорили о рабстве и поддержке попыток мистера Уилберфорса [7]объявить его вне закона повсеместно. На другом приеме завязалась дискуссия о подмастерьях трубочистов и альтернативных способах прочистки труб.