Остров цветущих апельсинов - Джульетта Армстронг Страница 41

– Слава богу, нас на пару минут оставили наедине! – тотчас воскликнул Дэвид. – Я пытался добиться этого с самого приезда. Ради всего святого, что стряслось?

Ирэн залилась краской:

– Я не собиралась разговаривать с вами до возвращения в «Гермес». Но раз уж вы здесь, можете узнать, что я о вас думаю.

Он остановился:

– Догадываюсь, что ничего особенно приятного. Но это меня не удивляет.

– Еще бы. Ваша мать, не разделяющая вашего трогательного восхищения Дельфиной, просветила меня насчет одной ее лжи, принятой вами за чистую монету!

– Продолжайте, – тихо попросил он.

Ирэн пыталась говорить спокойно, но без особого успеха. И на свет появилась история, как ее рассказывала Амарант, – фальшивая от начала до конца побасенка о том, как она проморгала важное письмо из Скандинавии, эта оплошность могла создать гостинице нелестную репутацию среди шведских турагентов. Что она пыталась скрыть следы и уничтожила письмо в присутствии Дельфины, чтобы защитить себя от любых будущих расследований.

– Да, Дельфина рассказала это мне, но умоляла не сообщать кириа Вассилу. Она жалеет вас и сказала, что не хочет ронять вас в глазах бабушки. Я тоже пожалел вас. В конце концов, неудивительно, что при такой неопытности вы поддались панике.

– Как мило с вашей стороны! И полагаю, вы думали, какая Дельфина добрая, что помалкивает об этой истории. Ну, теперь вы услышите правду, и мне плевать, поверите вы или нет. Это Дельфина забыла письмо, – в то время она была вся на нервах, – а когда я на него наткнулась и показала ей, выхватила листок из моей руки и разорвала на мелкие клочья.

Он остановился:

– Ирэн, как я мог быть таким дураком?

– Значит, вы принимаете мою версию?

– Конечно принимаю! Сейчас, когда знаю вас лучше, понимаю, что малодушие вам не свойственно, скорее нелицеприятная откровенность.

– Почему же не объяснили – например, матери?

– Хотите верьте, хотите нет, весь этот дурацкий эпизод вылетел у меня из головы. В конце концов, какое значение имеет разорванное письмо из Стокгольма, раз туристы приехали и с ними все в порядке?

– Как шведы доказали, что письмо дошло до отеля?

– В день получения за него расписался Геркулес. Как вы, возможно, помните, во время неожиданного нашествия шведов он болел, да и в любом случае он не проверяет корреспонденцию.

На мгновение Ирэн потеряла дар речи. Потом сказала:

– Наверное, мелочно с моей стороны так возмущаться. Но ничего не могу поделать. Честное слово!

– Мне остается сказать только одно – простите. Но я знаю Дельфину гораздо дольше, чем вас, и инстинктивно симпатизирую ей.

– Не сомневаюсь. Вы собираетесь на ней жениться, не так ли?

– Имей я подобные поползновения, то сейчас бы уныло потупился. Последнее время она появляется кое с кем намного бойчее меня.

– Не понимаю вас! – воскликнула девушка. – И никогда не пойму.

– Но вы принимаете мое покорнейшее извинение? Знаете, мне не так-то легко унижаться!

– Конечно принимаю! И пожалуйста, давайте поторопимся и догоним остальных.

Он безразлично пожал плечами:

– Как хотите. Говорить больше не о чем. – И вдруг добавил, прежде чем они прибавили шаг: – Во всяком случае, пока, мисс Мередит!

Спустя несколько минут они поравнялись с Джози и Маклеодами. Они шли в полном молчании, хотя Дэвид то и дело брал Ирэн за руку, помогая перебраться через трудный участок каменистой тропы.

От его прикосновений смятение Ирэн усиливалось, возбуждая чувства, в которых она боялась признаться даже себе, но не могла и отрицать. Сильнее гнева и злости и уж точно ошеломительнее была пробегающая по телу дрожь. Примитивная дрожь влечения, выдающая чувства, которые она неделями пыталась игнорировать.

Она называла любовью свое увлечение Гаем Кос веем. Но, господи боже, что общего оно имеет с этими приступами страсти и абсолютно бессмысленной нежности?

Чудовищным напряжением воли Ирэн скрывала душевное смятение, Дэвид, в свою очередь, тоже вел себя так, словно бурного разговора между ними не было. «Дэвиду куда как легче демонстрировать спокойствие, – думала она. – Кроме досады, ему нечего сдерживать».

Когда он уехал, посылая воздушные поцелуи родителям, Джози и всем, кто остался в милом доме Маклеодов, обсуждая достопримечательности старого Лимасола, миссис Маклеод показала записку от кириа Вассилу, привезенную Дэвидом. Если Ирэн и Джози понравится идея, может ли миссис Маклеод устроить, чтобы по дороге на северный берег они провели пару ночей в Платрах, горном курорте на хребте Трудос. Подъем в горы, конечно, увеличит пробег на спидометре, но такой привал намного уменьшит усталость.

– Бабушка очень верит в твое мастерство водителя, – сказала Амарант Ирэн, – и, конечно, здесь очень хорошие дороги. Но Дэвид заметил, что горные дороги тебе не под силу, и сбежал, оставив нас с мужем спорить по этому вопросу – по-моему, не очень-то вежливый поступок. – Пока Джози взволнованно прыгала по комнате, вошел полковник Маклеод, и жена спросила его мнение об идее миссис Вассилу.

– Отличная мысль, но вот несколько поправок, – добродушно отозвался он. – На будущий уик-энд мы вчетвером едем в Платры. Разумеется, на двух машинах. Я сейчас же закажу номера.

Жена так обрадовалась, что поцеловала его.

– Небом ниспосланное оправдание глотку горного воздуха, – сказала она. – Вы ведь хотите съездить, Ирэн?

«Все, что угодно, – думала Ирэн, – только бы не встречаться с Дэвидом и Дельфиной, пока та в своем нынешнем настроении». И она ответила с ослепительной, расцветшей на ее губах как по волшебству улыбкой:

– Совершенно изумительная идея.

И в самом деле, подъем в горы Трудос, превосходящие величием даже впечатляющий Киренийский хребет, хотя и менее обрывистые и без овеянных легендами недоступных замков, стал для нее незабываемым событием.

Склоны покрывали душистые сосновые леса, изредка встречались похожие на амбары деревянные церкви. Воздух пьянил, словно шампанское: возникало чувство, что они попали в иной мир.

Отель, в котором всегда останавливались Маклеоды во время визитов в Платры, не предоставлял всех желаемых удобств, но радушно встретил гостей. Формальности здесь было мало, даже меньше, чем в «Гермесе». Хозяин принял их как лучших друзей. Два дня они бродили по лесистым холмам и долинам, затем наступило время расставания – полковнику Маклеоду было необходимо возвращаться к себе в офис, а Ирэн с Джози – продолжать путешествие в Кирению, а потом в «Гермес».

И тут случилась беда. В придорожном гараже полный энтузиазма подручный, которому строго-настрого велели ничего не делать без надзора старших, решил самостоятельно залить бак «хиллмена» бензином. В итоге, когда сестры пришли за машиной, произошла катастрофа. Паренек нашел на заднем сиденье автомобиля канистру и решил сначала воспользоваться ею, не обращаясь к бензоколонке. А в канистре была вода.