Деловая женщина - Лина Баркли

Виктор поднес руку ко лбу, вглядываясь в голубую даль. Стартовала ежегодная Чейзовская регата. Три десятилетия с лишним назад мистер Чейз был ее основателем и первым призером. Хоть седьмой десяток еще не возраст для яхтсмена, но в этом году он решил не участвовать, уступив капитанский мостик внучке.

Виктор задумался и почему-то вспомнил такой же теплый день почти полвека назад. Он привел в порт приятеля из Нового Орлеана, чтобы показать тому приход судна с переселенцами из Европы. Каждое прибытие корабля с иммигрантами становилось событием для города — с утра в порту собирались представители различных благотворительных организаций, женских комитетов, землячеств, чтобы помочь будущим американцам с первых шагов почувствовать солидарность и заботу. После долгих недель плавания в душной раскаленной коробке корабля люди сходили на берег и падали на колени, целуя землю свободы. Кто-то находил в толпе родственников, кто-то знакомых и друзей. Будущим гражданам США выдавалась пара долларов на первые расходы, адреса для проживания. Зрелище было впечатляющим, и два приятеля никак не могли покинуть этот грандиозный спектакль под открытым небом, хотя основной поток людей уже иссяк.

— Боже, какое счастье, что мы американцы еще с войны Севера и Юга, — сказал Виктор приятелю, показывая на укутанную в теплую цыганскую шаль девушку, — а то бы сидели на парапете, как эта русалка.

Девушка, очевидно, поняла, что говорят о ней, и несмело улыбнулась, а затем поднялась и быстро-быстро затараторила на непонятном языке. Приятели напряженно застыли, вслушиваясь в непривычную речь. Девушка прекратила монолог, а потом заговорила снова.

— О черт, — сказал приятель Чейза, — я понимаю, что теперь она говорит по-французски, но вот что именно?!

— Ладно, Бернард, теперь хоть ясно, какого переводчика нужно искать. — Виктор побежал по пристани, воодушевленный, что может принять участие в чужой судьбе.

Когда переводчик был найден, все официальные лица уже разошлись. Друзья выяснили, что девушку зовут Мария, или Мэри, что она из России, плыла вместе с матерью, что все адреса знакомых мать выучила наизусть, так как боялась потерять записи, и что мать на корабле умерла. Девушка доверчиво смотрела на друзей, веря в их помощь.

— Да, влипли мы с тобой, Виктор, — сказал Бернард. — Хотя мне-то вечером на поезд, в Орлеан, а вот что тебе делать, ума не приложу. Не бросать же бедняжку на улице в незнакомом городе.

— Коготок увяз, всей птичке пропасть, — улыбнулся Чейз, вспомнив материнскую поговорку, и трое молодых людей безудержно расхохотались...

Виктор снял ей маленькую комнату в том же доме, в Бруклине, где жил сам. Мэри оказалась способной ученицей, и через три недели они с Виктором прекрасно понимали друг друга. Она начала помогать ему в пекарне и даже поделилась рецептом русского домашнего печенья, которое охотно стали покупать европейские эмигранты. С появлением Мэри дела у Чейза пошли на лад. Ему даже казалось, что она читает мысли окружающих. А через пару месяцев он, убежденный холостяк, не мог уже без нее обойтись и сделал предложение.

— Я этого ждала, — сказала Мэри и протянула Виктору сверток.

— Что это, — смутился Виктор, — подарки должен делать жених.

Мэри улыбнулась.

— У нас в России девушка приносит в дом приданое, мое — в свертке.

Виктор развернул и ахнул — это было бриллиантовое колье дивной работы.

— Это колье моей матери, ей оно досталось от ее матери. Это все, что удалось спасти в революции. Мы поклялись, что никогда оно не уйдет из нашей семьи.

Виктор бережно надел колье на шею будущей жены.

— Клянусь, что буду трудиться не покладая рук, чтобы его обладательница могла гордо выходить в свет и демонстрировать это сокровище!