Соблазненная горцем - Пола Куин Страница 41

Горец подошел ближе.

— В этот час?

— Днем я так и не выбрала время, а у Гленни полное вымя. — Не глядя на горца, Изобел лаково похлопала козу по боку. — Наша козочка этого не любит. А вы почему не спите?

Взяв свободный табурет, Тристан уселся рядом с Изобел. Коза при виде яблока вскинула голову и потянулась к его ладони, пытаясь схватить лакомство.

— Давай поделимся, красавица, — улыбнулся Тристан, поднимая яблоко вверх. — Мы же не дикари.

Откусив еще, он скормил Гленни огрызок.

— Вам не следовало этого делать, — проворчала Изобел, ловко сцеживая молоко. — Теперь, завидев вас, она будет клянчить еду.

— Значит, я буду всякий раз чем-нибудь ее угощать, — пообещал Тристан, погладив козу по голове.

— Вам придется таскать ей угощение со своей тарелки, — предупредила Изобел. — Если вы еще не заметили, мы едим то, что сами же и выращиваем. А урожай бывает скудным, так что, уверена, вам не захочется слишком часто встречаться с Гленни.

До этой минуты Тристан не вполне сознавал, какой огромный груз ответственности перед семьей лежит на Патрике и Изобел. В Кэмлохлине всегда хватало сильных мужчин, готовых выполнить любую работу, да и брат Роб превосходно управлялся с делами, Тристану не приходилось ломать себе голову, как поддержать семью. А Фергюссонам не на кого было рассчитывать, кроме самих себя. Никто не спешил к ним на помощь, желая оградить их от опасности, предложить защиту. От Патрика с Изобел зависела жизнь младших братьев, их дни проходили в бесконечном тяжком труде во имя семьи. Тристан горько пожалел, что его отец отнял жизнь у Арчибальда Фергюссона.

— Тогда я буду доить Гленни, рассказывая ей захватывающие истории. Это заставит ее забыть об угощении.

Изобел прищурилась в скупом свете лампы, а потом, к радости Тристана, улыбнулась.

— Неужели никто не в силах устоять перед вашими чарами?

Горец серьезно покачал головой, хотя Изобел явно его дразнила.

— Лишь один человек.

Изобел ответила ему холодной усмешкой.

— Значит, вы думаете, что сумеете завоевать сердца моих братьев?

— Надеюсь, со временем, — честно признался Тристан. — Это единственный способ положить конец войне между нашими кланами.

Он делал все возможное, чтобы ослабить ненависть и установить мир, почему же Изобел не желала ему помочь? Тристан не знал, увенчается ли успехом его замысел, но хотел попытаться, ради нее.

— И вы готовы выступить против отца?

Тристан равнодушно пожал плечами.

— Мне это не впервой.

Изобел внимательно посмотрела ему в глаза, словно старалась проникнуть в его мысли. Хотел бы он знать, что означал этот настороженный, вопрошающий взгляд.

— Вы однажды сказали, что не похожи на других Макгрегоров. Должна ли я верить, что вы не стремитесь отомстить моей семье за смерть дяди?

— Человек, убивший моего дядю, умер, Изобел.

— А если бы он был еще жив?

Тристан отвел потемневший взгляд:

— Тогда, возможно, все было бы иначе.

«Все было бы иначе». Изобел почувствовала, как грудь словно стянуло обручем. И что бы сделал тогда Макгрегор?

— Вам лучше уйти, — сухо бросила она, снова принимаясь за работу. — Патрик рассердится, если обнаружит вас здесь.

Взгляд Тристана не отрывался от ее пальцев, сжимавших вымя козы и скользивших вверх-вниз, вверх-вниз. Боже, как бы ему хотелось ощутить прикосновение этих пальцев, сжимающих, скользящих… Его тело мучительно напряглось от желания.

— Я, пожалуй, рискну.

Изобел вздохнула:

— А я не желаю рисковать! Я не знаю, чего вы хотите и зачем явились сюда. То, что произошло между нашими семьями, невозможно исправить, Тристан.

— Вы ошибаетесь, — возразил горец. — Мои родители принадлежат к разным кланам. Отец — Макгрегор, а мать — Кемпбелл. Их любовь положила конец кровавой вражде между семьями, длившейся три столетия. Я не думаю…

— Любовь? — смеясь, прервала его Изобел. — Так вы хотите заставить меня полюбить вас?

— Нет, — покачал головой Тристан, чувствуя себя немного оскорбленным ее насмешкой. — Я…

— Полюбить вас? Знаменитого распутника и повесу, человека, который жестоко разбивает сердца, для которого женщина все равно что игрушка? Скольких из них вы любили?

— Ни одну, но я не пытаюсь…

— Вот именно. Я знаю, кто вы, и не…

— … заставить вас полюбить меня. Меня не интересует…

— … поддамся вашим гибельным чарам, чтобы лишь…

— … девушки, которые мечтают видеть меня своим мужем.

— … желать вас еще больше, когда вы уедете.

Они замолчали одновременно, глядя друг на друга, чувствуя, как воздух между ними сгущается и наполняется жаром. На этот раз Тристан точно знал, что Изобел испытывает то же самое. Глаза ее воинственно сверкали, грудь тяжело вздымалась. Проклятие, ему хотелось впиться поцелуем в ее алый рот и овладеть Изобел прямо здесь, на сене.

— Думаю, вам следует уйти…

Зацепив ногой ножку ее табурета, Тристан придвинул Изобел к себе. Не обращая внимания на ее изумленный возглас, он обхватил ладонями ее лицо, наклонился и прижался губами к ее губам. Они были такими же нежными, какими он их запомнил.

Ее губы робко раскрылись — теплое прерывистое дыхание Изобел выдавало смятение и страх. Впивая незабываемый, неповторимый вкус ее губ, Тристан глухо застонал. Ему не показалось странным, что Изобел не оттолкнула его. Нежные жадные движения его языка лишили ее сил. Сжав ладонью затылок Изобел, Тристан впился в ее губы. Он наслаждался их пьянящей сладостью, как истомленный жаждой путник, приникший к ручью. Его сердце бешено колотилось, а плоть горела огнем. Он знал: ему следует остановиться, пока он в силах совладать с собой.

Тристан медленно прервал поцелуй и посмотрел Изобел в глаза.

— Простите меня, — прошептал он. — Перед вами так трудно устоять.

Изобел смерила его долгим взглядом и моргнула, прогоняя наваждение. Ее затуманенные страстью глаза блеснули гневом. Она молчала, но пальцы ее яростно комкали ткань юбки. Ей явно хотелось что-то сказать. Наконец Изобел поднялась, снисходительно улыбнулась горцу и одним ловким пинком вышибла из-под него табурет.

–. К счастью, мистер Макгрегор, — сердито проговорила она, наклоняясь, чтобы поднять ведро с молоком, — мне устоять перед вами вовсе не трудно.

С этими словами Изобел бросилась прочь из сарая, расплескивая молоко.

Едва дверь сарая захлопнулась, Тристан приподнялся на локтях.

— Итак, похоже, я снова стал «мистером Макгрегором», — с досадой произнес он.