Снова с тобой - Кэтрин Смит Страница 41

— Что случилось?

— Я требую, чтобы вы сообщили мне о своих намерениях в отношении леди Октавии.

Норт не потрудился скрыть изумление.

— Требуете?

— Да.

Норт остался предельно вежливым.

— Я намереваюсь найти того, кто посылает ей письма, и, если потребуется, обеспечить ее безопасность. Именно за это вы платите мне деньги. — Деньги прямиком отправлялись в ближайший приют для незамужних матерей и их детей. Но Спинтону ни к чему знать об этом. И о том, что Норт согласился на это дело ради Октавии, а не из-за денег.

— Я о ваших истинных намерениях.

Ну разумеется. Неужели Спинтон считает Норта простаком, который не услышит в его голосе ревности? Другой, более искусный лгун, стал бы уверять графа в своих самых благородных намерениях. Норт не смог.

— А что вы о них думаете? — Зачем изводить человека? Почему бы просто не соврать и не сказать, что у него нет никаких намерений?

Граф выпрямился.

— Полагаю, они не благородны.

Не важно, что Спинтон был близок к правде. Норту не понравился его тон.

— Вы задеваете мою честь.

Граф не походил на уличных задир, однако в одном они с Нортом были едины — в своем намерении заставить считаться с собой.

К сожалению, у каждого из них были свои претензии на Октавию. Может, Норт ошибается, считая, что у него в этом смысле есть какие-то преимущества?

— Прошу прощения, мистер Шеффилд, но, за исключением нескольких случаев, ваша семья не особенно считается со своей честью.

Если Спинтон хочет раздразнить его, то он выбрал самый верный путь.

— Вы не заслужили права обсуждать мою семью, Спинтон, граф вы или не граф.

Граф покраснел, но не отступил.

— Даже ваш младший брат — герой войны, и то привлекает к себе всеобщее внимание, а уж о деяниях вашего отца и братьев всем хорошо известно.

— Когда я соглашался провести это расследование, мне удалось немного порыться в делах вашей семьи, милорд. Хотите узнать, что мне открылось?

Спинтон пожал плечами:

— Уверен, ничего бесчестного.

Норт насмешливо хмыкнул:

— Мне открылась целая подборка интересных фактов. Например, история про страсть, которую ваш дядюшка Теодор испытывал к некоей двенадцатилетней девочке из Йоркшира.

На этот раз Спинтон побледнел как полотно. Вряд ли ему хотелось, чтобы эту историю начали обсуждать в обществе.

— Вы пытаетесь шантажировать меня?

Норт хмуро посмотрел на него:

— Не будьте идиотом. Конечно, нет.

Видно было, что Спинтон не поверил.

— Тогда при чем здесь мой дядя?

— При том, что не нужно судить других по их родственникам. — Ничего удивительного, что Октавии не хотелось, чтобы он узнал про ее мать. Спинтона хватит кондрашка, когда он узнает, что его дорогая покойная теща была актрисой.

— Значит, у вас нет видов на леди Октавию?

— Клянусь, я не позволял никаких вольностей по отношению к ней. — К счастью, Спинтон не догадался спросить, позволяла ли Октавия вольности по отношению к нему.

Облегчение, которое испытал граф, бросалось в глаза, но тут было что-то еще. Чувство вины? Беспокойство? Возможно, он не поверил Норту. Или, может, надеялся скрыть какой-нибудь собственный опрометчивый поступок. Но какой? Вообще-то было даже немного странно, что Спинтон не завел себе содержанку.

— Вы ее любите?

Спинтон дернулся.

— Что, простите?

— Леди Октавию. Вы любите ее? — А какой ответ больше понравится Норту: да или нет?

Граф оскорбился.

— Не ваше дело!

Пришлось повернуть кинжал в ране.

— Как вы собираетесь заявить об этом перед Господом и свидетелями, если даже мне сказать не можете?

Спинтон засуетился под его взглядом.

— Я высоко ценю и уважаю Октавию.

Норт обратил внимание, что Спинтон пренебрег ее титулом.

— Я высоко ценю и уважаю мою экономку, но не собираюсь на ней жениться.

— Это не одно и то же! — Наверное, застегнутого на все пуговицы Спинтона кинуло в жар, потому что у него порозовели белки.

Норт почесал подбородок.

— Вы так думаете?

— Мое чувство к Октавии намного глубже, чем у вас к вашей экономке! — Спинтон разозлился так, что, казалось, выплевывал каждое слово.

— Ах, так вы действительно любите ее? — Будет легче потерять Ви, зная, что Спинтон даст ей любовь, которой она достойна.

— Любовь — это прекрасно, но, она не единственная основа для брака.

Значит, этот кретин-недомерок вообще не любит ее.

— Но важная.

Спинтон выпрямился. Приготовился к обороне, что ли?

— Только не в обществе.

Пожав плечами, Норт смирил свой норов.

— Большинство в обществе гоняется только за деньгами.

— Как, извините?

Он еще раз пожал плечами:

— Вероятно, вы высоко цените состояние Октавии. Возможно, уважаете ее земли и лошадей, которые возят ее карету.

— Мистер Шеффилд! — Граф побагровел от возмущения.

— Позвольте мне кое-что рассказать вам про женщин, Спинтон. — Норт заговорил так, словно делился мудростью с задушевным другом. — Им всем до единой хочется любви, как и нам. Можете дурить ей голову, что любовь совсем не обязательна. Но в конце концов Октавия возмутится. И я не пожелал бы никому, мой друг, столкнуться с яростью разочарованной женщины.

Спинтон ухмыльнулся. Норт даже не предполагал, что он умеет так ухмыляться.

— Делитесь личным опытом?

— Нуда, — с гордостью признался Норт. — В моей жизни было несколько женщин.

— Кто бы сомневался.

Норт засмеялся. Для него это не было оскорблением.

— Такая женщина, как Октавия — отважная, умная и решительная, — достойна любви. Она достойна страсти и преданности.

— Откуда вы знаете, чего она достойна? Норт пронзил его взглядом:

— Оттуда. Любви достойна каждая женщина.

— Никогда бы не подумал, что вы романтик. — Граф не скрывал своей снисходительности.

Норт не остался в долгу:

— Никогда бы не подумал, что вы идиот.

Явно обидевшись, Спинтон насупился:

— Если бы не моя забота о леди Октавии, я отставил бы вас от дела.

Норт пожал плечами: