Девчата - Борис Бедный Страница 41

Склонившись над полотнищем стенгазеты, Вера рисовала карикатуру на мастера Чуркина, спящего в медвежьей берлоге. Надя только что принесла с улицы мерзлое белье; негнущаяся рубашка Ксан Ксаныча пугалом растопырила рукава. Катя штопала чулок, напялив его на перегоревшую электрическую лампочку. Заложив руки за голову, Анфиса лежала одетая на койке поверх одеяла и смотрела в потолок.

В комнату вбежала румяная с мороза Тося, погрела руки над плитой.

— Кусается морозяка! — Она вынула из кармана письмо, помахала в воздухе. — Мам-Вера, заказное!

Вера протянула руку за письмом.

— Дудки! Сначала спляши!

— Не умеет она, — строго сказала Надя.

— А чего тут уметь? — Тося топнула ногой, вдохновляя себя на сочинительство, и приплясывая зачастила:

Письмецо я получила,

Пятки все свои отбила.

Вот так барыня!

Ай да ба-а-а…

Надя выхватила у Тоси письмо и подала Вере. Глянув на конверт, Вера шагнула к плите и бросила письмо в огонь.

— …рыня-а… — растерянно докончила Тося, во все глаза смотря на Веру: она все еще не могла привыкнуть к тому, что Вера сжигает письма, не читая их.

— От мужа? — тихо спросила Катя с видом человека, который знает, что причинит своим вопросом боль, но никак не может преодолеть жгучего любопытства.

Вера коротко кивнула в ответ и склонилась над стенгазетой.

— Какие часики в магазине выкинули! — восторженно сказала Тося, чтобы отвлечь внимание девчат от Веры. — Маленькие-маленькие, а стекло такое выпуклое, увеличительное…

— Видела я эти часики, — мрачно отозвалась Катя. — Цена у них тоже увеличительная.

Тося плеснула в кружку кипятку, заглянула через Верино плечо и одобрила карикатуру на Чуркина:

— Так его, соню, не жалей красок!.. Ох и здорово ты, мам-Вера, медведей рисуешь!

— Сюда бы еще стишок… Тось, подкинь, а? — попросила Вера. — Ты же сочиняешь, я знаю.

— На заказ я не могу… — виновато ответила Тося, по малой своей образованности не подозревая, что повторяет слова, которые до нее говорились многими.

Надя сунула в печку полено и разворошила пепел, оставшийся от Вериного письма.

— Слишком строгая ты, Веруха, — осудила она подругу. — Все-таки муж он тебе…

— Муж объелся груш! — вставила Тося, допивая чай. — А я так понимаю: разошлись — так насовсем, нечего людей смешить!

— Ты бы помолчала, когда старшие говорят, — посоветовала Надя. — Как-нибудь без тебя разберемся.

— Молчу, молчу… И до чего же все любят командовать, халвой не корми!

Удивляя подруг, Тося сама, без единого напоминания, вынула из тумбочки куцый свой портфелик, высыпала из него все учебники и тетради, села за стол и торжественно объявила:

— Ученье — свет, а неученье — тьма!

Вера с Катей тревожно переглянулись, не понимая, что это творится с Тосей, а та, не теряя ни минуты, уже распахнула задачник и прилежно забормотала:

— Два поезда вышли…

Вера так изумилась, что даже нарушила клятвенное свое обещание никогда не делать уроков за Тосю.

— Дай я тебе помогу, — сердобольно предложила она. Тося с готовностью пододвинула было к Вере задачник, но тут же отдернула его назад.

— Я сама… Раньше мне как с гуся вода, а теперь стыдно чего-то у доски ушами хлопать… С чего бы это, мам-Вера?

— Должно быть, взрослеешь.

— Что ж, логично! — сказала Тося голосом старой учительницы математики.

Катя ехидно кашлянула.

— Ой, не финти, Кислица! Это перед Ильей не хочется тебе позориться.

Тося подумала-подумала, покрутила головой и призналась:

— Что ж, и это логично: не хочу, чтоб ирод этот радовался! — Она уткнулась в задачник и вдохновенно забубнила: — Два поезда вышли навстречу друг другу… — На секунду Тося вскинула голову и, по давней привычке, по-своему прокомментировала условия задачи: — И не столкнулись, дьяволы!

Сама не отдавая себе в этом отчета, Тося уселась за стол спиной к Анфисе, чтобы не видеть ее перед собой и понапрасну не вспоминать, что Илья крутил с ней. Тут уж вспоминай не вспоминай — ничего не исправишь. Да и много чести для них, чтобы Тося ломала себе голову над бесстыжими их делами!.. И надо же было так случиться, что она живет с Анфисой в одной комнате, и даже койки их стоят рядышком. А все комендант! Не мог, черт длинноногий, поселить Тосю в другую комнату. Правда, тогда она не подружилась бы с Верой, Надей и Катей… Вот жизнь: и так криво, и этак перекос!

Вера дорисовала карикатуру, легла на койку-гамак, взяла книгу, но читать не стала. Она с тревогой посмотрела на Надю, угрюмо сидящую в своем углу, уставясь в пол перед собой.

— Надежда, ты чего ужин не готовишь? Ксан Ксаныч скоро придет.

— Ужин? — очнулась от забытья Надя. — Да, ужин…

Она вытащила из-под койки корзину с картошкой и перерыла всю тумбочку в поисках ножа.

— Тоська, ты куда нож задевала?

Тося, старательно скрипевшая пером в тетрадке, замахала свободной рукой, показывая, что ни о каком ноже ничего знать не знает и вообще просит не мешать ее учебе. Анфиса молча вынула из тумбочки свой нож — тот самый, который всегда так ревниво оберегала от посягательства девчат, — и протянула его Наде.

— А ты подобрела, Анфиса, даже не верится! — удивилась Надя, беря нож. — Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

— Смотри на дежурство не опоздай, — не отрываясь от книги, сказала Вера.

Анфиса молча оделась и вышла.

— Чего это с ней? — спросила Надя. — Вроде призадумалась?

— На инженера она нацелилась, — пояснила всезнающая Катя. — Думает на скромность его подловить.

Надя кинула очищенную картофелину мимо миски с водой.

— Неужели и этого к рукам приберет?

— Уже клюнул, — отозвалась Катя и переложила лампочку из одного чулка в другой.

В дверь тихо постучали. Тося по старой памяти вскинула было голову и даже рот открыла, чтобы крикнуть свое любимое: «Входи, кто там такой вежливый!» — но вдруг раздумала и вернулась к задачке, довольная, что пересилила нелегкий соблазн.

— Да, — сказала Надя.

В комнату бочком проскользнул Ксан Ксаныч с новенькой самодельной табуреткой в руке.

— Вот! — торжествующе объявил он, выставляя табуретку посреди комнаты на всеобщее обозренье. — Обзаводимся с Надюшей помаленьку мебелью!

И тут уж Тося не выдержала, вскочила из-за стола и со всех сторон осмотрела табуретку. «Мебель» Ксан Ксаныча была хорошо остругана, крепко сколочена и выкрашена в яркий зеленый цвет. Все предусмотрел дотошный Ксан Ксаныч, даже вырезал полумесяцем отверстие в сиденье, чтобы удобней было переставлять табуретку с места на место.