Золотая женщина - Татьяна Тронина Страница 40

– За деньги сейчас хоть носом асфальт перекопают… – сказал Андрей. – Да, кое-что прояснилось.

– Что? – едва выдохнула Эмма. – Она жива? Нет? Ну скажи же!

– Эмма, мы сто лет назад с тобой договорились, что ты будешь обращаться ко мне на «вы»! – сухо произнес Андрей.

«Как он может… В такой момент!»

Эмма машинально оглянулась:

– Но здесь никого нет!

– Это не имеет значения – слышит нас кто-то или нет… – упрямо покачал головой Андрей. – Это вопрос принципа.

Эмма заставила себя подобраться:

– Я надеюсь, Андрей Владимирович, с Викторией Павловной все в порядке?

Андрей поморгал, потом ответил спокойно:

– Надеюсь, что да…

«Ну вот! Так я и знала! Этот ад будет длиться вечно!»

– …камеры наблюдения у поста автоинспекции зафиксировали ее машину вот в этом районе… – Андрей развернул карту, ткнул пальцем в нужное место. – Но до следующего населенного пункта она не доехала, судя по всему. Детектив, которого я нанял, считает, что Вику надо искать именно в данном промежутке – между двумя этими пунктами… – Он очертил на карте круг. – Хотя не исключено, что Вика поехала еще дальше, но это как крайний вариант, мы пока не хотим его рассматривать. Проблема в том, что просторы нашей родины слишком… просторные. Потребуется еще несколько дней, чтобы окончательно прояснить ситуацию.

Эмма склонилась над картой. Названия населенных пунктов ни о чем ей не говорили. Какое-то дикое захолустье… И так далеко от Москвы! Не ошибка ли это? Может быть, Вики давно уже нет в живых, а на ее авто катается какой-нибудь бандит?

Эмма хотела было сказать о своих подозрениях Андрею, но взглянула на его бледное лицо с темными подглазьями и промолчала.

– Вот такие новости, Эмма. Что скажешь?

– Ну, уже кое-что… Вы говорите, ситуация прояснится через несколько дней? – переспросила она.

– Да, я надеюсь.

– А… Андрей Владимирович, а что будет потом?

– Когда «потом»? – поднял он брови.

– Когда Викторию Павловну найдут? – мужественно произнесла Эмма. – Что вы намереваетесь делать?

– То же самое, что собирался делать до того. То есть до исчезновения моей супруги… Вплотную займусь Викиным здоровьем. – Он сделал небольшую паузу, потом добавил сдержанно: – Очень жалею о том, что имел глупость отложить этот вопрос на следующий день. Теперь я такой глупости не совершу. Все надо делать сразу и сейчас!

– Значит, придется поместить Викторию Павловну в… в клинику. – Эмма достала блокнот, черкнула в нем строчку.

– А у вас какие варианты, Эмма? – язвительно спросил Андрей, четко проговаривая каждую букву ее имени – Э-М-М-А.

– У меня нет никаких вариантов…

– Вы надеетесь, что я с ней разведусь, что я брошу ее, что забуду о ее существовании?.. – напирал Андрей. – Ну уж нет! Я порядочный человек. Порядочный! Я выполню свой долг, я буду нести свой крест до конца. Никто и никогда не сможет упрекнуть меня! – жестко произнес он. Повернулся к зеркалу, поправил галстук. – Прошу вас, Эмма, еще раз забронируйте место для моей супруги в той самой психиатрической клинике!

Эмма снова черкнула в блокноте.

Слезы щипали глаза, но она старалась не подавать виду.

– Вы свободны…

Эмма кивнула и вышла из кабинета.

Прошла по коридору, а затем через зал, в котором за компьютерами сидели сотрудники фирмы. На нее никто не обратил внимания.

Затем Эмма заперлась в туалетной комнате.

Плакать уже не хотелось. На сердце словно камень лежал. Даже не камень, а огромная черная глыба. Могильная плита…

Эмма до безумия любила Андрея. И не знала, как помочь ему…

– Если бы я могла, то убила бы эту тварь… – прошептала она, имея в виду, разумеется, Викторию. – Эту гадину, которая отравляет ему каждый день жизни! Убила бы, честное слово…

* * *

Держась за руки, Вика с Никитой шли по проселочной дороге. Высоко над головой пела какая-то птица.

– Это кто? – задрав голову, спросила Вика.

– Это жаворонок.

– Я так и думала.

Некоторое время они шли молча. Сухой горячий воздух обжигал лицо… И Вика вспомнила свой сон! Свой кошмар, который неотступно преследовал ее в течение нескольких лет, – и ей вдруг стало так не по себе, что мурашки по спине побежали.

– Нет, я так не могу! – в отчаянии закричала она и попыталась вырвать руку. Но Никита держал крепко. – Пусти! Ну что за глупость ты придумал… И, главное, – зачем?!

– Затем, что они прекрасны.

– Они ужасны! – завопила Вика.

Никита остановился, взял ее за плечи и сказал, глядя прямо в глаза:

– Они прекрасны, Витаминка… Если ты вдруг захочешь понять, что такое гармония, посмотри на них. И потом, чего ты боишься? Я же с тобой!

Он прижал ее к себе, взъерошил волосы на затылке. От Никиты пахло краской. Табаком. А еще – солнцем. Водой из Ищеева озера… Кувшинками – теми самыми, которые раскрыли свои бутоны на рассвете…

– Ну все, все, идем.

Скоро на горизонте замаячили деревянные постройки.

Стараясь изо всех сил сдержать страх, Вика вслед за Никитой вошла в открытые ворота.

Навстречу им вышел очень невысокий, очень худой мужчина восточной национальности. То ли осетин, то ли татарин, судя по наружности.

– Гасан, привет… Вика, это Гасан.

– Очень приятно… – промямлила Вика, пожимая сухую, жесткую, словно выпиленную из дерева ладошку Гасана.

– Много слышал, – сказал Гасан. – А ты правда людей насквозь видеть можешь?

– Ну вот! – нервно засмеялась Вика. – Что за ерунда…

– Посмотри меня.

Вика пожала плечами. Она уже взяла себе за правило: никогда первой не навязываться людям со своим знанием. Только если они сами об этом попросят…

– Хорошо. – Она ладонью провела вдоль его тела. Теплые, неяркие переливы красок… Все маленькое, сухое, компактное. Вика также взяла за правило не обращать внимания на мелкие недуги, которые есть у каждого человека. Она говорила только о главном. Или не говорила – как, например, в случае с бабой Зиной…

– У тебя что-то болит, Гасан?

– Н-нет… Не совсем, – уклончиво произнес он. – Но я хочу знать.

– Ты здоров, Гасан. Не ешь только ничего соленого, острого, кислого… Или ешь, но чуть-чуть. У тебя камешки в почках…

– О! – сказал Гасан потрясенно. – И правда, ты все видишь! Так мне доктор в Москве и сказал… Я думал – помираю, а это всего лишь почечная колика была! – обернулся он к Никите. – Никому про свои камни не говорил, а она – увидела!