Любовник тетушки Маргарет - Мейвис Чик Страница 40

Я решила ничего не писать и не говорить Саскии. To, что происходило, касалось только меня. Пронюхай она что-нибудь — предприятию конец, она камня на камне от него не оставит. Кроме того, мне сейчас вообще не хотелось с ней говорить. Она начинала разворачивать кампанию за приезд Дики в Лондон, и на ближайшее время я предпочитала ограничиться лишь письменным общением. В письмах гораздо проще себя контролировать. Хвала миротворцам, конечно, но для меня мир означал отсутствие Дики. И Саскии придется уважать мои чувства.

С такой — вполне понятной — мешаниной, какая царила у меня в голове, я не могла усидеть на месте и сразу же снова выскочила из дома. Завернула в мастерскую. Она уже закрывалась. Рэг ушел разносить готовые заказы, следов присутствия Спитери-младшего не наблюдалось. Джоан ничуть не изменилась, и я испытала злорадное удовольствие от того, что наблюдаю ее махи с другой, безопасной, стороны прилавка. Поскольку был вторник, волосы уже успели засалиться, хотя не до критического уровня. Из-под неизбывной тени, которую упавшая прядь бросала на лицо, тем не менее была видна приветливая улыбка.

— Ну, как дела? — спросила я, всеми порами излучая дружелюбие.

— Ужасно, — откликнулась Джоан. — Просто кошмар.

У меня все перевернулось в животе, или что там на самом деле происходит, от чего сжимается диафрагма? Уходя, я обещала мистеру Спитери, что, если дела пойдут совсем плохо, вернусь — хотя бы на время, пока мне не найдут замену. Но в этот момент все мое существо восстало против такой перспективы.

— А где этот придурок? — поинтересовалась я.

Джоан в отчаянии воздела руки, тряхнула головой, откидывая волосы, и успела злобно сверкнуть глазом, пока упавшая прядь снова не закрыла его. Я машинально сунула руку в консервную банку, стоявшую на прилавке, достала оттуда маленькую круглую резинку и, не говоря ни слова, протянула ей. Она так же машинально и также молча взяла ее, стянула хвост на затылке и призналась:

— В тюрьме.

Вот те на!

— Что?! — хрипло переспросила я. Без защитного прикрытия глаза Джоан мигали беспомощно, по-совиному. — Почему, черт возьми? Он что, растратил деньги? Изнасиловал клиентку? — гадала я. Свет моего радужного будущего мерк на глазах. «У меня достаточно свободного времени…» — звучал в ушах голос Саймона. Мое сердце сжалось. Черт бы побрал этого Спитери-младшего. В тюрьме?

— Он угнал машину, и у него нашли гашиш…

Ну, за это его, увы, не отлучат пожизненно от окантовки картин. А жаль. Я тяжело опустилась на стул.

— Господи, значит, мне придется-таки возвращаться?

Джоан заметно встревожилась.

— Да нет, зачем? — возразила она. — Я хочу сказать, что прекрасно справляюсь, и Рэг тоже. Манос, конечно, порой доставляет хлопоты, но свою работу делает. Мы можем…

— Манос?

— Сын мистера Спитери…

— Как, скажи на милость, он может делать свою работу, когда сидит в камере?

— Ох, тетушка Эм! — рассмеялась Джоан. — Это мой Чарли в кутузке, а не Манос.

— Чарли? Час от часу не легче! Ты что, опять с ним сошлась?! — На самом деле я готова была расцеловать ее на радостях.

— Это было ошибкой. Больше никогда не сделаю ничего такого, — угрюмо пообещала Грязнуля.

— Прости, — спохватилась я. Она передернула плечом. Надо сказать, что в целом она сейчас не напоминала раздавленного червяка, как бывало прежде, и я не преминула это отметить: — Ты хорошо выглядишь, Джоан.

— Вы тоже. — Она оглядела меня с ног до головы. — Можно даже сказать, что вы выглядите потрясающе.

— Вот видишь, что делают каких-нибудь несколько недель отдыха от однообразной работы… — я склонилась к ней через прилавок, — и отсутствие любовных неприятностей. Мне жаль, что с Чарли случилось такое несчастье.

— Ничего, между нами все равно все было кончено. Думаю, мне стоит вообще на время завязать. — Она вздохнула и аккуратно поправила образцы на витрине. — Из этого почти никогда ничего не выходит, ведь правда?

— Ну да. Если ждешь и надеешься, — чересчур бодро согласилась я. — Умерь свои ожидания, и, вполне вероятно, что-нибудь получится.

По дороге домой я купила открытку для Джилл: жеманная пара эдвардианских времен на фоне розового куста; у нее в руке зонтик, он — без шляпы, с пышными усами; их руки тянутся к одному и тому же бутону, едва не соприкасаясь. Подпись: «Любовь в цвету». Чтобы смягчить озорную выходку, я, как мне показалось, весьма остроумно, прибавила: «Только берегись шипов», а на обороте написала, что скоро позвоню, чтобы договориться, как организовать мой приезд в конце мая, и, опустив открытку в ящик, подумала: что — организовать? Например, двуспальную кровать? Мне припомнилась прелестная маленькая комнатка, где я обычно останавливалась, наезжая к ним, — с развевающимися на ветру занавесками и вышитым покрывалом на узкой кровати, в которой я чувствовала себя как балованное дитя. «Там, утомясь веселою игрой, царица любит отдыхать порой; из сброшенной змеей блестящей кожи — для феи покрывало там на ложе». [38]Гм, а кто же не знает, что случилось с Титанией…

Завтра пойду на выставку Ауэрбаха и возьму для Сасси этот проклятый каталог, чтобы заткнуть ее. Она иногда бывает такой настырной. Шагая домой, я подумала: обратной дороги уже нет…