Родной. Чужой. Любимый - Лили Орландо Страница 40

– Привет, – я поднялась им навстречу, протянула руки к Антону, наклонила за шею, чтобы Тёмке не было видно его ошарашенное лицо, и поцеловала.

Он пару мгновений изображал мраморную статую, а затем его губы раскрылись, подхватывая поцелуй и подчиняя его освоим правилам. Руки Антона принялись исследовать мою спину, начиная спускаться ниже.

Я попыталась отстраниться, но он удержал меня, продолжая целовать.

– Антон, – промычала ему в губы, упираясь руками в грудь.

– Извини, – он немного отстранился, всё ещё удерживая меня в объятиях, прижался лбом, дыша часто и тяжело. – Я так долго этого ждал…

– Алина? – голос Тёмы за моей спиной не обещал ничего хорошего.

Я ойкнула, как будто только сейчас вспомнила, что мы тут не одни.

– Антош, познакомься, это мой брат Артём, – разумеется, ударение сделала на слове «брат».

Тёма помрачнел, но протянутую ладонь всё же пожал.

– Ты пришёл сказать, куда мы пойдём вечером? – я заглянула Антону в глаза, прижимаясь к нему всем телом.

Плевать, что потом он потребует объяснений, что-нибудь придумаю. Главное, сейчас убедить Тёму. Он смотрел хмуро, с подозрением, сомневался, но на дне зрачков уже застыла боль.

– Вообще-то я привёл Джека… – Антон несколько растерялся от моего напора, но, к счастью, не отталкивал, продолжал приобнимать одной рукой.

– Ну тогда идите, Василий Андреевич на месте, – я словно нехотя выскользнула из его объятий, а потом игриво подтолкнула к двери, потрепав по холке хромавшего мимо пса.

Так теперь отыграть второй акт.

Мы оба проводили Джека с Антоном взглядами, и когда они скрылись внутри клиники, Тёма повернулся ко мне.

– Ну и как это понимать?

Я сделала виноватое лицо, ещё бы чуть-чуть и ножкой по плитке пошаркала, но вовремя остановилась. Не поверит. Слишком хорошо меня знает.

– Прости, Тём, – а вот теперь побольше признаний, – я не знала, как тебе сказать, но он мне по-настоящему нравится…

– Ты спишь с нами обоими? – изумился Тёма.

– Нет, ты что? – оскорбилась почти натурально. А чего он сразу обо мне гадости думать? – Спала я только с тобой. Но это был лишь секс. Ничего больше. Понимаешь, что-то на меня нашло, запретный плод и всё такое…

Как можно равнодушнее пожала плечами. Но взгляд отвела в сторону. Нелегко врать подобное, глядя прямо в глаза. А больно-то как…

– Врёшь… – не поверил мне Тёма, но в голосе всё прозвучало сомнение.

– Прости, но врала я тебе раньше. А сейчас поняла, что хочу быть с Антоном. С ним мне хорошо и легко. И с сексом я ждала, чтобы сначала расстаться с тобой. А он настоящий джентльмен, не настаивал. Хочу, чтобы между мной и Антоном не было недомолвок и лжи. Думаю, у меня с ним может получиться. Понимаешь, настоящее…

Так, а теперь улыбнуться. Искренне так, с надеждой на будущее счастье. Посмотреть Тёме в глаза. И никаких слёз! Просто я люблю другого.

Такое случается.

– Прости, Тём…

Он медленно выдохнул, сморгнул пару раз, и я поразилась, как он сгорбился. Как будто ему на плечи взвалили многотонный груз.

– Но как же… – начал он, внимательно вгляделся мне в глаза, но там только безмятежность и совсем слабый отголосок вины из-за того, что не призналась ему раньше.

Даже не знаю, что дало мне силы так бесподобно сыграть. Уверена, сейчас мне бы рукоплескал сам Станиславский, выкрикивая своё: «Верю, Алина! Ты бесподобна!».

– Прости… – снова повторила я.

Он кивнул, скорее, каким-то своим мыслям, нежели в очередной раз повторённому извинению, от которого, я это точно знала, не было никакого толку.

Ибо, ну как простить то, что я сейчас делаю?

– Я тебе не верю, – наконец вынес он вердикт. Качал головой, глядя на меня. Губы искривились. Один уголок поднялся вверх, а второй неудержимо тянуло вниз. Словно Тёма разрывался между желанием рассмеяться оттого, что за глупости я тут несу, и заплакать от обрушившейся на него тяжести понимая, что это вовсе не шутка.

Я молчала. А что здесь ещё можно добавить? Всё уже сказано. Вопрос был в том – поверит Тёма или мне придётся доказывать свои чувства к другому. А раз не поверил, значит, буду и дальше играть выбранную роль.

Шоу должно продолжаться…

Тёма развернулся и медленно побрёл прочь от меня. Что-то неуловимо изменилось в его всегда лёгкой, уверенной походке. Сейчас со спины Артём напоминал пьяного. Или стукнутого по голове. Думаю, при сотрясении мозга тоже так неуверенно ступают, покачиваясь.

Я всхлипнула, зажав рот рукой. Нет, сейчас не то место и не время. Рыдать буду ночью в подушку. Когда останусь наедине с заполнившей меня тьмой.

– Что это было сейчас? – раздалось сзади, и я стиснула зубы, запрещая себе плакать и снова натягивая маску легкомысленной дурочки.

– Ты о чём?

– С чего тебе на меня вешаться, если столько раз уже динамила? Я и надеяться перестал, – Антон дураком не был, и как ни странно это давало ему дополнительные очки в моих глазах.

Глубоко вдохнула, настраивая себя на нужный лад, и улыбнулась.

– Это спектакль для брата. Понимаешь, он уже достал со своей гиперопекой. Считает, что я всё ещё маленькая и не могу встречаться с парнями. Вот я и решила испробовать шоковую терапию, – так, теперь пару раз махнуть ресницами. Жаль, не накрасилась сегодня. Не думала, что так всё обернётся. С тушью ресницы выглядят длиннее и пушистее, и хлопать ими удобнее. А главное – правдоподобнее.

Но Антон, кажется, поверил и… расстроился.

– Так ты сегодня со мной не пойдёшь?

– Куда? – погружённая в мысли о том, что именно понадобится увидеть Тёме, чтобы поверить в мои чувства к другому, не сразу сообразила, о чём он говорит.

– На свидание, – Антон улыбнулся, – покажем твоему брату, что ты в его опеке уже не нуждаешься.

Ну да, действительно, пройтись с мужчиной под ручку вечером по многолюдной набережной, встретиться с парой-другой знакомых. Новости у нас быстро разносятся.

– Отличная идея, – улыбнулась ему в ответ.