Магия - Патриция Райс Страница 40

Она думала, что, позволив своему племяннику свободно приезжать в поместье, улучшит их отношения, ослабит его неприязнь к ней и научит ответственности, но, судя по всему, мальчика нелегко было усмирить.

Возможно, через несколько лет он остепенится и повзрослеет, но у Лейлы не хватало терпения выносить даже несколько дней общения с этими нежданными гостями. Стейнс не имел никакого права привозить сюда целую орду мужчин без ее разрешения.

Ей вдруг стало одиноко и грустно, и она отправилась в свою переоборудованную маслодельню искать утешения. Может быть, ей следовало вернуться в Лондон, где все было привычным и знакомым, где она могла безнаказанно нарушать правила. В конце концов, она так ничему и не научилась, изучая растения.

Грустно думать, что ей вряд ли удалось бы вывести новые сорта цветов, а поэтому, если не можешь создавать ароматы, нет причины продолжать.

Лейла со стуком поставила на лабораторный стол мензурку и потянулась за пузырьком, стараясь отогнать от себя мрачные мысли. Она хотела иметь свою собственную мастерскую и развивать свои способности в производстве духов, используя экстракты, произведенные другими людьми, которые ничего не знали о том, в какой фазе луны собирать лепестки, а следовательно, не могли получить качественное цветочное масло.

Она сморщила нос, вдохнув запах из открытого пузырька. Производитель, получивший это масло, смешал сорта роз. Оно не было чистым.

С напряженной улыбкой на губах Лейла взяла настой сирени, чтобы смешать его с розовым маслом. Затем глазами поискала на полке пузырек с экстрактом мирры и со злостью схватила склянку с камфарой. Все запахи ассоциировались у нее с лордом Джоном, которого она видела среди прибывших друзей Стейнса. Однако каждый предназначался для определенной цели. Сирень — для памяти, мирра — для очистки, камфара — для психической силы. Скоро у этого неприятного ей лорда появятся свои собственные духи.

Если он и ее племянник надеются украсть у нее землю и ее будущее, они очень ошибаются, недооценив желание леди Малколм.

— Лейла, я привел тебе компанию! — Возглас Стейнса эхом отозвался по уложенному плиткой коридору, ведущему от дома до маслодельни, но Лейла и не подумала снять передник или поправить прическу. Дома она не носила парик, а просто закалывала свои черные волосы. У нее не было ни малейшего желания поощрять иллюзии племянника, притворяясь, что ее интересуют кавалеры.

Солнце спряталось за облако, и стало темно. Настроение у Лейлы еще больше испортилось.

Когда племянник вместе с лордом Джоном вошел в маслодельню, Лейла была вдвойне довольна, что не побеспокоилась о своей внешности. Она прищурилась и впилась взглядом в появившуюся парочку.

— Ты мог бы оповестить меня, что приедешь с гостями, Стейнс. Нельзя обременять слуг, не предупредив заранее.

— Строй себе отдельный дом, если тебя что-то не устраивает, — с заносчивостью школьника ответил он. — Я хотел развеять твое одиночество. Не понимаю, как ты можешь жить без общества среди этих пастухов.

— Пастухи хотя бы вежливы, — коротко заметила она, добавляя содержимое ступки в мензурку с пахучей жидкостью.

— Не вините Стейнса, это я настоял, — вмешался лорд Джон. — Я не мог дождаться встречи с вами.

Лейла стиснула зубы. Они оба, должно быть, пьяны, раз решили поиздеваться над ней таким образом.

— Стейнс, ты мог бы, по крайней мере, учесть мои пожелания в выборе компании.

— А ты могла бы, по крайней мере, считаться с тем, что это мой дом, и я не желаю, чтобы мне указывали, что делать! — закричал он. — Пошли отсюда, Джон, мы не собираемся выслушивать подобные оскорбления.

Юноша с шумом распахнул низкую дверь, и она захлопала на ветру. Джон не последовал за ним.

— А вам идет одежда служанки, — тихо заметил он, подойдя совсем близко.

— А я думала, что вас интересуют только мои деньги, — холодно ответила она.

— Кто вам такое сказал?

— Какая разница, кто сказал, если это правда? — Потирая от раздражения нос, Лейла решила, что от него пахнет гниющей древесиной и плесенью. Может, ей добавить сушеных поганок к духам, которые она готовила для него, подмешать туда его естественный запах? У нее по коже пробежали мурашки от ощущения его рядом с собой. Она раньше и не подозревала, что он так неприятен ей.

Как только Лейла открыла коробку с поганками, от запаха у нее неожиданно закружилась голова. Она пошатнулась, закрыла глаза и ухватилась за стол, чтобы сохранить равновесие.

…Когда Лейла снова пришла в себя, ей показалось, что в те несколько минут забытья ее посетило какое-то видение. Она словно оказалась в лесу, накрапывал мелкий дождь, и пахло гниющей древесиной и поганками. Но то, что она увидела, заставило ее оцепенеть от страха: молодая беременная женщина с огромным животом, одетая в лохмотья, стояла на коленях посреди леса и рыдала. Над ней с равнодушным видом наклонился молодой мужчина, лорд Джон. Пока девица горько плакала, поддерживая свой тяжелый живот, молодой человек бросил ей несколько монет и ушел…

— Я не какой-нибудь охотник за богатством, — услышала Лейла крик Джона уже наяву.

Лейла почувствовала, как к горлу подступает тошнота, и с трудом сглотнула. Ей хотелось, чтобы эта неприятная сцена поскорее исчезла из ее памяти, но образ в видении и мужчина в комнате рядом с ней соединились в сознании в нечто целое. Цепляясь за стол, она все еще слышала плач и крики женщины. А вкрадчивый голос лорда Джона продолжал:

— Богатые или бедные, я отношусь ко всем женщинам с уважением, которое они заслуживают.

При обычных обстоятельствах Лейла, возможно, не заговорила бы с белокурым симпатичным поклонником на эту щекотливую тему, но столь странное видение выбило ее из колеи. Что с ней не так? Она только что видела этого молодого хлыща с другой женщиной?

Это невозможно. Может быть, поганки содержат в себе какое-нибудь неизвестное ей вещество? Она слышала нечто подобное. Потрясенная увиденным, Лейла почувствовала, как ее охватывает смутное беспокойство. Она не знала, как себя вести, потому что не сталкивалась с подобным ранее. Находясь под впечатлением от увиденного, она не отдавала отчета своим словам.

— И что это за отношение? То как вы обращаетесь с глупыми служанками, чтобы одарить их вашим ребенком?

Потрясенный лорд Джон схватил женщину за запястье.

— Кто вам это сказал?

От его резкого движения мензурка, которую она держала в руке, наклонилась, и несколько капель жидкости пролились на его шелковый сюртук.

Вдали послышался раскат грома, и сверкнула молния. В воздухе почувствовался запах прелого леса после дождя. Его светлость завопил, отдергивая назад руку, как от ожога.

— Вы ведьма! Вы испортили мой сюртук. Вы понятия не имеете, сколько приходится платить за приличную одежду!

Ошеломленная внезапным превращением из очаровательного джентльмена в бестактного невежу, Лейла смотрела на него, не силах вымолвить ни слова. Ужасный запах так соответствовал тому, который она связывала с лордом Джоном, что он, казалось, даже не почувствовал его, так как все внимание было приковано к пятнам на его шелковом сюртуке.