Влюбиться после свадьбы - Кэрол Маринелли Страница 4

- Лучше работать, чем сидеть одной в коттедже, - сказала Франческа. - Я тоже буду работать. И Пино с Кики.

«Все одинокие сердца будут работать в Рождество», - грустно подумала Антониетта.

- Я тоже работаю в Рождество, - произнес Тони - очень дородный шеф-повар, что только подтвердило мысль Антониетты.

Тони был женат на своей работе и вкладывал душу в еду, сегодня утром тоже. Для нового постояльца он приготовил большой серебряный кофейник, сливки и сахар, а также выпечку, хлеб, мясную и сырную нарезку и фрукты. Все повара, и особенно Тони, добавляли в каждое блюдо нотки сицилийской кухни.

- Тони, - заметила Антониетта, - он заказал только кофе, а ты приготовил пир.

- Он гость. - Тони пожал плечами.

- И он крупный мужчина! - Франческа широко развела руки в стороны. - Очень крупный.

В Силибри всегда питались очень сытно: даже в самом бедном доме к кофе подавали печенье и пиццу. Спорить было бессмысленно, поэтому Антониетта покатила тележку с едой к лифту.

В «Старом монастыре», хотя отель по-прежнему выглядел древним, были все современные удобства. Антониетта часто видела, как гости удивленно моргали, заходя за каменную перегородку и шагая к скромному лифту.

Она поднялась на лифте на верхний этаж и на мгновение прижалась к стене, размышляя над словами Франчески. Пора признать, что семья просто не хочет с ней знаться. Надо смириться.

Может, ей вернуться во Францию? Или в Рим?

Но она не чувствовала себя дома ни там ни там. Кроме того, ей надо окончить курсы массажистов.

Увидев свое отражение в зеркале, она выпрямилась и упрекнула себя. Постоялец не виноват в том, что она загрустила. Сделав радостное лицо, она покатила тележку мимо «Звездного света» к «Августу».

У двери люкса стоял мужчина в деловом костюме. Она и раньше знала, что гости приезжают с охранниками, но такого количества охраны в отеле не было никогда.

Охранник был не совсем дружелюбен, но, не сказав ни слова, посмотрел на фотографию на ее бейджике, взглянул на лицо Антониетты, шагнул в сторону и пропустил ее внутрь.

Она осторожно постучала в большую деревянную дверь. Ответа не последовало, поэтому, как ее учили, Антониетта вошла при помощи ключа-карты. Оказавшись внутри, она включила боковой свет и покатила тележку через тускло освещенную гостиную в главную спальню. Потом опять тихонько постучала в дверь.

Никакого ответа.

Постучав еще раз, она осторожно открыла дверь.

- Синьор Дюпон?

Ответа снова не последовало, и, хотя в комнате было темно, Антониетта поняла, что постоялец спит. Его дыхание было глубоким и ровным. Судя по очертаниям его тела, он лежал на животе в большой кровати с балдахином, накрывшись простыней.

- Я принесла вам кофе, - тихо сказала Антониетта. - Мне открыть шторы? Солнце вот-вот взойдет.

- Да, - сонно ответил он и пошевелился в постели.

Антониетта подошла к шторам, открыть которые было непросто. Окна были огромными, а темные бархатные шторы тяжелыми. Тянуть обеими руками за шнур было все равно что раздвигать занавес в театре перед спектаклем.

«Август» был ее любимым номером люкс, он занимал целое крыло «Старого монастыря», из его окон открывались панорамные виды. Из гостиной был виден океан, а из столовой - долина. Из окон главной спальни можно было посмотреть на руины древнего храма.

Антониетта взглянула в окно. Красные лучи солнца растянулись по небу, океан словно ласкался с восходящим солнцем. Она подумала, что готова вечно смотреть на эту красоту. Однако сейчас не время наслаждаться рассветом.

Антониетта обернулась и слегка вздрогнула, впервые увидев постояльца.

Он оказался не таким, каким она представляла его по описанию Франчески. Она ожидала увидеть стареющего, прикованного к постели и довольно крупного мужчину. И хотя он был действительно крупным, его было нельзя назвать тучным.

Мужчина был очень рослым, широкоплечим и мускулистым.

Ему было около тридцати лет.

Однако Франческа правильно сделала, предупредив Антониетту о синяках: алые и черные кровоподтеки покрывали его руки, грудь и глаз, его верхняя губа опухла. У синьора Дюпона, или как там его звали на самом деле, были густые черные волосы, взлохмаченные и с запекшейся кровью. Ей стало немного любопытно, что случилось с постояльцем.

- Не надо было открывать, - сказал синьор Дюпон, и она догадалась, что он имеет в виду солнце. Он прикрывал глаза, пытаясь сесть в постели.

- Я могу задернуть шторы, - предложила Антониетта.

- Нет, не надо.

«Скоро я привыкну к яркому свету», - подумал Раф, хотя от боли у него пульсировало в ушах. В его мозгу снова и снова всплывали обрывки воспоминаний. Он отлично понимал, что его падение было серьезным.

Раф не боялся умирать. Однако он знал, какую печаль и хаос оставит после своей смерти, поэтому старался выжить. Он не забыл ужас на лицах своих телохранителей и панику вокруг него.

- Налить вам кофе, синьор Дюпон?

На мгновение он задумался, с кем она разговаривает. Потом вспомнил.

Он назвался чужим именем. Охрана делала все, чтобы о катастрофе никто не узнал.

Раф кивнул и посмотрел, как служанка наливает ему кофе. Как только она сняла с подноса салфетку, он услышал сладкий запах хлеба и выпечки. Его затошнило.

- Я просил только кофе.

- Вы в Силибри, - ответила она. - У нас не подают только кофе.

- Пожалуйста, скажите шеф-повару, чтобы он правильно истолковывал мои заказы, - отрезал Раф.

- Я передам.

- Уходите и заберите с собой тележку. - Он махнул рукой.

- Как скажете. - Антониетта была рада уйти. - Когда мне вернуться и убрать ваш номер, синьор Дюпон?

- Пожалуйста! - рявкнул он и с упреком уставился на нее мрачными глазами. - Не называйте меня так снова. Зовите меня по имени.

- Хорошо. - Антониетта почувствовала нервную дрожь в животе, и не от угрюмости постояльца, а от вида его темно-голубых глаз. - Как вас зовут?

- Луи… Раф! - отрезал он, потом смягчился. Горничная не виновата, что его имя тщательно скрывается. - И я не хочу, чтобы мой номер обслуживался. Просто застелите мою постель, пока я пью кофе.

Он попытался вылезти из кровати, но у него закружилась голова. Он сел в прикроватное кресло и обхватил голову руками. Его кожа стала серой.

Антониетта подумала, что его надо отвезти в больницу.

- Вам помочь? - спросила она.

- Я сам, - огрызнулся он.

- Мне вызвать медсестру, чтобы она помогла вам встать?

Он поднял голову и посмотрел на Антониетту. Она была почти уверена, что он улыбнулся. Но потом выражение его лица снова стало суровым.