Голос сердца - Юлия Богатырёва Страница 39

Через пару минут парень взял себя в руки (кстати, на мой взгляд, он уже достиг значительных успехов в навыках самоконтроля, учитывая, что сумел не подраться с друзьями прямо на улице) и наконец-то обратил внимание на мою скромную персону. Адам так искренне беспокоился обо мне, что у меня как-то потеплело на душе, даже не смотря на неловкость от того, в каком чумазом виде я перед ним предстала. Потом он так быстро и решительно разобрался с моей поврежденной ногой, что даже в моем заторможенном состоянии я не могла это не отметить и не восхититься про себя, поразившись его скрытым талантам.

Но, не смотря на все эти позитивные моменты, подспудно у меня уже созрело понимание того, что это последний раз, когда мы можем себе позволить так близко и по-дружески общаться. Я слишком устала от этой ситуации с чеченцами. И больше не осталось сил сопротивляться натиску идолбаевских друзей, даже не смотря на то, каким неожиданно чудесным другом оказался Адам. Тем тяжелее и сложнее мне было собраться с силами и провести с парнем серьезный разговор. Но я понимала, что сделать это нужно именно сейчас — потом у меня не хватит храбрости заставить себя провести эту беседу.

И вот бедный парень практически на себе приволок меня в ближайшее кафе, а я вместо благодарности обрушила на него известие об окончательном прекращении нашей дружбы. Я чуть на месте не сгорела от чувства вины, но по-другому было нельзя — иначе Рустам и Али никогда от меня не отвяжутся. Мое чувство самосохранения в тот момент победило все остальные и настоятельно потребовало прекращения любых контактов с лицами чеченской национальности. Я прекрасно знала, что больше всего это похоже на трусость, но ничего не могла с собой поделать: мне хотелось максимально себя обезопасить, пусть даже ради этого придется расстаться с Адамом. Поэтому я наступила на горло своему чувству долга, запихнула подальше чувство справедливости и, использовав весь свой дар убеждения, с горем пополам вынудила парня дать мне обещание больше меня не беспокоить.

Адам сопротивлялся как мог, спорил и доказывал, что больше мне ничто не угрожает. Я знала, что он так и поступит. Видно было, что он очень решительно настроен сохранить наши дружеские отношения во что бы то не стало. Поэтому мне с самого начала было понятно, как непросто будет заставить его подчинится моей воле и вытрясти нужное обещание. Но у бедного парня не было никаких шансов поколебать меня в моем решении — моему чувству самосохранения было мало одних лишь заверений в моей полной безопасности, так что чтобы Адам не говорил — я пропускала это мимо ушей. Вот такая вот трусиха я оказалась. Ужасно неприятно было признавать это. Я сама себе была противна до невозможности, но в тот момент страх перед идолбаевскими друзьями был слишком велик, и мне не под силу было с ним справится.

Идолбаев тоже не облегчил мне задачу, он оказался настолько честным и благородным, что даже вызвался меня проводить, хоть и не обязан был со мной нянчится после всех гадостей, что я ему наговорила. После этого чувство вины набросилось на меня с новой силой, больше всего мне хотелось спрятаться в каком-нибудь углу и вволю нарыдаться. Однако вместо этого я вынуждена была принять эту помощь, чтобы не обидеть его еще больше и хоть как-то компенсировать ему этот ужасный день.

И вот теперь он провожает меня домой в гробовом молчании. Я настолько вымоталась и морально и физически, что у меня не хватило сил придумать как поддержать Адама и скрасить наше расставание. Поэтому, когда он довел меня до подъезда, моего воображения хватило только на банальное:

— Спасибо, ты настоящий друг. Мне очень жаль, что все так получилось.

А он в ответ в очередной раз удивил меня грациозным полупоклоном и, так ничего не ответив, развернулся и потопал в обратную сторону к автобусной остановке. Я же поковыляла внутрь подъезда, но чувствовала при этом, как внутри меня что-то сжимается и каменеет. Мне стало так грустно, горько, одиноко и обидно, что даже словами сложно передать. Мне вдруг ужасно захотелось вернуться и позвать его назад, но я представила как это будет выглядеть со стороны и промолчала.