Триумф любви - Барбара Картленд Страница 39

Затем Клод повернулся и направился обратно. Цыгане, заперев дверь, последовали за ним. Лорд Винчингем услышал, как постепенно затихли их шаги.

Он лежал, не шевелясь, до тех пор, пока не услышал, как повозка отъехала. Выждав еще несколько минут, он осторожно открыл глаза, потом приподнялся, опираясь на локти, и принял сидячее положение.

Его голова нещадно болела. Граф прижал ладонь к тому месту, на которое пришелся удар. На ладони была кровь, но он почувствовал, что рана уже начала подсыхать и покрылась корочкой запекшейся крови.

Лорду Винчингему было больно даже сидеть, и лишь через некоторое время, когда боль немного утихла, ему удалось встать на ноги.

Комната была даже меньше, чем он помнил, но было так же темно и мрачно. Вход закрывала дубовая дверь, и лорд Винчингем понял, что такую дверь ему ни за что не выломать без помощи топора. Небольшое отверстие имелось возле мельничного колеса. Но чтобы выбраться наружу через него, графу пришлось бы разобрать несколько балок, а они были такими тяжелыми и прибиты такими большими гвоздями, что все его попытки будут обречены на провал.

Теперь лорд Винчингем понимал, что Клод действительно сошел с ума и организовал его похищение с проницательностью и хладнокровием безумца. Граф знал, что, когда он не появится на свадьбе, поднимется большой шум. Его будут искать в Лондоне по всем друзьям и клубам. Потом герцогиня пошлет письмо в Винч, и только через много недель или даже месяцев его одежду найдут на берегу пруда возле заброшенной мельницы.

Но тело его так никогда и не найдут. В этом пруду утонуло много людей, но еще ни разу ни один из утопленников не всплыл на поверхность. Именно поэтому местные жители и верили в существование демонов-водяных.

Наверное, в первый раз в жизни лорду Винчингему стало по-настоящему страшно. Все обстоятельства складывались не в его пользу.

Он сел на ступеньку перед дверью. Ступенька была деревянной и не такой холодной, как каменные плиты пола. Его голова по-прежнему болела, но сознание уже не было так затуманено, как прежде. Теперь он мог мыслить ясно и последовательно.

Итак, его поймали, как мышь в мышеловку. Клод, вопреки всем ожиданиям, оказался чрезвычайно умен и коварен. Из этой комнаты невозможно сбежать.

Лорд Винчингем встал и попытался плечом надавить на дверь. Безрезультатно. Потом он со всей оставшейся силой попытался раздвинуть железные скобы, скреплявшие дубовые доски, но это тоже оказалось бесполезно. Тогда он опять опустился на ступеньку и понял, что ничего не сможет сделать до рассвета, когда за ним придут безжалостные палачи.

Стоит ли ему попытаться применить силу? Он не видел, как они выглядели, он был почти уверен, что оба цыгана достаточно сильны, чтобы справиться с ними в одиночку, особенно если принимать во внимание то, в каком состоянии он сейчас находится. К тому же Клод еще что-то говорил про ножи, а лорд Винчингем знал, что, если попробует оказать цыганам сопротивление, они без раздумий пустят их в ход.

Поэтому граф решил, что ему остается только одно — ждать.

Время шло, а лорд Винчингем все так же сидел на верхней ступеньке и отчаянно пытался что-нибудь придумать. Но каждый раз его мысли возвращались к Тине. Почему он не признался ей в своей любви раньше? Зачем тянул до самого последнего момента? Почему отказывался поверить своему сердцу, когда уже знал, что в нем горит огонь любви?

Теперь он ясно понял, что весь их план, который они так тщательно обдумали, который обязательно должен был сработать, с самого начала был обречен на провал, потому что они оба не приняли во внимание одно простое обстоятельство. Любовь оказалась сильнее их. Любовь посмеялась над всеми их планами и обманами, и теперь они беззащитны и безоружны перед суровыми жизненными обстоятельствами.

Ради Тины, если не ради самого себя, он не должен так бесславно умереть. Лорд Винчингем был уверен, что Клод сошел с ума, но чувствовал, что сам он оказался намного безумнее своего кузена. Как мог он хоть на минуту представить себе, что Тина сможет быть счастлива с этим мерзавцем Уэлтоном?! Как мог он поверить в то, что деньги смогут когда-нибудь заглушить в нем чувство вины и чувство любви?

Приближалось утро, и лорд Винчингем все больше укреплялся в своем намерении. Он готовился к сражению, возможно, последнему в своей жизни. Когда показались первые лучи солнца, он лег на каменный пол, на то самое место, где цыгане оставили его. Затем закрыл глаза и стал ждать.

Ждать ему пришлось достаточно долго. Очевидно, цыгане не желали связываться с демонами, и солнце поднялось уже высоко, когда лорд Винчингем услышал их шаги.

Ему показалось, что они производят слишком много шума. Когда открылась дверь, стало ясно, что их не двое, а трое. Граф понял, что был абсолютно прав, что не решился напасть на них из-за двери. С троими ему ни за что не удалось бы справиться.

Цыгане встали возле него и принялись что-то оживленно обсуждать. Они разговаривали на своем языке, и лорд Винчингем не понял ни одного слова. Потом, как и приказал им Клод, они стали снимать с него одежду.

Граф не подавал никаких признаков жизни и вскоре понял, что раздевать потерявшего сознание человека для этих негодяев дело привычное. По-видимому, он был далеко не первой их жертвой.

Один из цыган взял его одежду и поспешил наверх, и только тогда, когда он свистнул — видимо, это был сигнал о том, что все спокойно, — двое его товарищей подняли графа и вынесли наружу. Лорд Винчингем не решался открыть глаза, чтобы узнать, куда его понесут.

Цыгане свернули налево, обошли мельничное колесо и вышли на поросший высоким кустарником берег пруда.

— Положи одежду здесь, — сказал один из них — тот, что ехал с ним в повозке. Теперь кидайте!

Лорд Винчингем почувствовал, как его стали раскачивать. Затем его бросили в пруд. Прежде чем уйти с головой в ледяную воду, он успел сделать глубокий вдох.

Он опускался все глубже и глубже, пока наконец не почувствовал, что попал в водоворот, который в следующее мгновение стал затягивать его на самое дно. Однако Стерн это предвидел и изо всех сил поплыл к берегу, с которого его только что кинули в воду. Он чувствовал, что водоворот все еще близок, и знал, что погружаться в воду глубже нельзя. Но нельзя было и подниматься слишком близко к поверхности, потому что цыгане по-прежнему стояли на берегу и наблюдали.

Ему казалось, что его легкие вот-вот разорвутся. Боль в голове стала настолько невыносимой, что он испугался, что сейчас потеряет сознание. К счастью, в следующее мгновение он нашел то, что искал, — находящуюся под водой часть старого мельничного колеса. Она была прямо перед ним. Силы уже почти покинули графа, когда он ухватился за колесо обеими руками.

Прячась за него, он поднял голову над водой и с наслаждением сделал глубокий вдох. Некоторое время он думал только о том, что остался жив. Но вскоре чувство благоразумия заставило его опустить голову ниже, так что над поверхностью воды остались только его глаза. Но мельничное колесо было настолько большим, что его было совсем не видно.