Брачная игра - Элисон Уэйр Страница 39

Трокмортон прислал из Парижа своего секретаря Роберта Джонса. Он просил у Тайного совета, как ему бороться со слухами. Елизавета резко заявила Джонсу, что ему было незачем приезжать.

– Позвольте мне не согласиться с мнением вашего величества, – ответил секретарь. – Сэр Николас не стал бы посылать меня без надобности. Если вы выйдете за лорда Дадли, это будет чудовищно глупым поступком.

– Довольно! – топнула ногой Елизавета, рассерженная дерзкими словами какого-то секретаришки.

В смелости тому не откажешь, но смелости в нем было больше, чем мозгов. Как он смел говорить подобные вещи королеве?

– Я не впервые слышу эти слова и удивляюсь, как подданный осмеливается говорить их своей правительнице.

Джонс смутился, но не отступил:

– Ваше величество, позвольте вам напомнить, что лорд Роберт был причастен к заговору, имевшему целью возвести на трон леди Джейн Грей. Это называется преступлением против государства. Если он однажды замахнулся на государственные устои, что мешает ему замахнуться вторично?

Елизавета вдруг засмеялась, только в ее смехе не было веселья. Джонс оторопел. По его представлениям короли не могли вести себя так легкомысленно. Наверное, все объясняется тем, что королева – женщина. Возможно, на ее поведение повлияли и известные дни.

– Ваше величество, – уже осторожнее произнес он, – я не решаюсь повторить то, что во Франции говорят о вас и лорде Роберте.

– В этом нет необходимости. – Елизавета уже взяла себя в руки. – Расследование обстоятельств смерти леди Дадли вели опытные люди, и их выводы опровергают все слухи и домыслы. Скажи это всякому, кто решится распространять злобную клевету. Может, тебе напомнить, что, когда умерла жена лорда Роберта, сам он находился при дворе? В день смерти леди Дадли рядом с ней не было никого из его слуг и доверенных лиц. Как бы ни хотелось клеветникам, но смерть явилась результатом несчастного случая. Ни моя честь, ни честь лорда Роберта не была затронута.

– Значит, ваше величество целиком отрицает, что на леди Дадли могло быть совершено покушение? – не унимался Джонс.

– Королева не может и не обязана поспевать повсюду, – осадила Елизавета секретаря. – Но к счастью, у меня есть надежные люди, чьим выводам я доверяю. Если они говорят мне о несчастном случае, я что, должна упорствовать и твердить им о каком-то мнимом покушении?

Это было сказано, чтобы заткнуть рот Джонсу. Но если быть честной с собой, Елизавета не исключала, что Эми могли убить. Очень уж своевременно леди Дадли ушла из жизни. Разумеется, своевременно не для Елизаветы. Она не собиралась замуж за Роберта. И не для Роберта, поскольку слухи при дворе и за пределами двора сокрушили его надежды. Но быть может, кто-то думал, что оказывает королеве и Роберту большую услугу. Увы, расследования, проведенные самим хирургом, родственниками Эми и друзьями Роберта, не дали никаких зацепок. Если с Эми расправился наемный убийца, он все провернул очень умело и не оставил следов. В конце концов, смерть леди Дадли действительно могла быть результатом несчастного случая. Слабая больная женщина, которая вдруг упала, потеряв сознание или споткнувшись. Разве мало подобных случаев? Хирург утверждал, что именно так оно и было. Но тогда почему Елизавета сомневается в словах врача? Этого она и сама не знала.

– Ваше величество, еще не поздно возобновить переговоры о вашем браке с эрцгерцогом Карлом или герцогом Арранским, – сказал Сесил.

Боже, как ему хотелось составить брачный договор! В комнате заседаний Елизавета и Сесил были одни. Советники разошлись, уведя с собой настырного Джонса.

– Ваш брак сразу бы положил конец всем слухам.

И прищемил бы хвост Дадли. Роберт горделиво расхаживал по дворцу. К нему вернулась прежняя самонадеянность. Всем своим видом он демонстрировал презрение к досужим сплетням.

– Я подумаю об этом, – ответила Елизавета, и в ее глазах мелькнуло раздражение.

– Уверен, что ваше величество полностью оставили мысли о браке с лордом Робертом, – осторожно произнес Сесил.

Ему обязательно нужно было услышать ее утвердительный ответ, в первую очередь для собственного спокойствия.

– Уильям, у меня бывают минуты слабости, но я не забываю, кто я. И о своих обязанностях я тоже помню.

– Смею ли я просить ваше величество, чтобы то же самое вы сказали лорду Роберту? Это положило бы конец всем его упованиям.

– Я уже сказала ему об этом.

Сесил засомневался. Его сомнения еще больше усилились, когда через пару недель Елизавета заявила о своем намерении сделать Роберта пэром. Пэром? Да чем этот «лошадник» заслужил высокий титул? Попыткой возвести на престол Джейн Грей? Возможной причастностью к убийству жены? Неужели нынче это считается основанием для избрания в пэры? Сесилу лишь оставалось качать головой, что он и делал, размышляя над очередным капризом королевы.

Неудивительно, что Роберт еще выше задрал нос, стал еще надменнее, а его предстоящее возвышение породило новую волну слухов. Теперь ее величество сделает его герцогом. Нет, бароном. Откупалась ли королева от него или, наоборот, готовила путь для его дальнейшего возвышения? Похоже, она все-таки решила выйти за него замуж. Неужели они оба думают, что Бог простит им любые непотребства?

Наступил день торжественной церемонии. Зрителей было достаточно, поскольку этикет требовал от советников и придворных их присутствия на введении лорда Роберта в звание пэра. Роберт стремительным шагом вошел во внешнюю приемную. Естественно, он был в ослепительном новом наряде. Глядя только на королеву, он опустился на колени перед троном.

– Сегодня корона пэра, а завтра – короля, – прошептал на ухо Сесилу Бэкон.

– Сомневаюсь, – улыбнулся Сесил.

Бэкон вопросительно посмотрел на государственного секретаря. Может, Сесил знает то, что неизвестно ему самому?

Елизавета поднялась с трона. Паж подал ей пергамент с текстом жалованной грамоты о введении в пэрство. Второй паж держал красную мантию, подбитую мехом горностая, а третий – бархатную подушечку с короной пэра.

Елизавета взяла жалованную грамоту и стала вчитываться. Придворные переглядывались, не понимая, зачем королева тянет время. Роберт переминался с колена на колено, ощущая странное оцепенение в теле. Церемония явно затягивалась. Вдруг королева потянулась к ножнам, висевшим у нее на поясе, достала небольшой кинжал, рукоятка которого была усыпана драгоценными камнями, и, к удивлению собравшихся… начала кромсать пергамент. Придворные не верили своим глазам. Роберт смотрел на нее, охваченный ужасом. Как она посмела так унизить его, да еще в присутствии стольких его врагов?

Глядя не на Роберта, а куда-то вверх, Елизавета заговорила:

– Я решила, что более не допущу в палату лордов никого из семейства Дадли. Три поколения этой семьи запятнали себя причастностью к государственной измене. Благодарю всех, кто пришел сюда, и более не смею никого задерживать.