Дуэль сердец - Кэтрин Бритт Страница 39

— Тогда можно прогуляться по террасе. Там тепло, вы не замерзнете.

Они незаметно вышли из зала. Гейл украдкой смотрела на его широкие плечи и гордый поворот головы. Как он красив, как мужествен. Зачем ей нужно, чтобы он был далеко, если она все равно несчастна от этого? Конечно, быть с ним рядом — сущая пытка, но это сладостная пытка, которую она сможет переносить.

В конце террасы Ланс прислонился к колонне и открыл портсигар. Гейл отказалась от сигареты, а он закурил, всматриваясь в даль залива. Стояла чудесная ночь под темно-синим куполом неба, мерцающим бесчисленными звездами над залитой лунным светом бесконечной водной гладью. К аромату цветков растущего рядом дерева примешивался запах табачного дыма. Гейл знала, что когда-нибудь будет вспоминать этот вечер.

Она подошла к каменной балюстраде, стараясь успокоиться — ей хотелось быть столь же холодной и собранной, как он. Ей пришло в голову, что он хорошо выглядит, очевидно, высыпается, а не мучится бессонницей, как она. Гейл решила заговорить первой, чтобы подавить волну боли, накатившую на нее.

— Как поживает Мисти? — слабым голосом произнесла она. Он медлил с ответом, выпустив струйку дыма и наблюдая за ней.

— Мисти — прекрасно, хотя она тосковала без вас, пока Лаура не взяла на себя заботу о ней. — Он посмотрел на очаровательную щечку, находящуюся так близко от него, и пушистые ресницы, оттеняющие глаза. От его взгляда Гейл покраснела, и ей пришлось наклонить голову, чтобы он не заметил этого в тусклом освещении террасы. Вероятно, он не обратил на ее смущение никакого внимания, заговорив в знакомой невозмутимой манере: — Лаура передает вам свои поздравления. Вы совершенно очаровали ее.

«Но не тебя», — подумала Гейл, вслух же сказала:

— Я тоже полюбила ее. Надеюсь, что у нее все хорошо.

— Идеально. — Наступившая пауза была тревожна, как и его задумчивый взгляд. — Но что же вы не спросите, как дела у меня?

Естественно, он заметил ее напускное безразличие к его собственной персоне. Конечно, он не знал, чего ей это стоит — начинать разговор о нем. Она ответила, не оборачиваясь, вцепившись руками в каменную балюстраду, будто боялась упасть:

— Вы, кажется, по обыкновению, хорошо себя чувствуете.

— Я? Ну, вы тоже выглядите прекрасно. Должен признаться, вечер удался на славу, и вам очень идет роль очаровательной хозяйки.

— Я привыкла. Меня с детства приучали к светской жизни — непрерывной череде вечеров и праздников. Да вы и сами не раз называли меня испорченной и избалованной, — едко напомнила она.

— Да, а разве это не так? — сказал он изменившимся голосом, который ей не понравился. Видимо, у Ланса менялось настроение.

Гейл казалось, что он с негодованием смотрит на нее.

— Как долго вы здесь пробудете? — спросила она, резко сменив тему.

— Не слишком ли рано спрашивать, я ведь только что приехал. И я еще не вручил свой подарок.

Он выпрямился и отошел от колонны, а Гейл все еще не могла оторвать взгляда от далекого маяка, от которого по воде пролегла световая дорожка.

— Если вы хоть на минуту подумали, что я приму подарок от вас, то вы ошибаетесь.

— Это — от моей мачехи, — продолжал он, как будто и не слышал ее, достав из кармана маленькую коробочку. — Я рад, что вы подружились. Она прекрасный человек и перенесла много горя. Ее первый муж пил, играл на деньги и ужасно обращался с нею. — Он предложил ей коробочку. — Пожалуйста, возьмите ее и откройте.

Гейл взяла коробочку и открыла. Она увидела пару бриллиантовых сережек.

— Они изумительно красивы, — прошептала она, но горло ее пересохло, когда она вспомнила, как недооценивала мать Тэдди.

Ланс оторвался от сигареты и достал из внутреннего кармана пиджака маленький продолговатый предмет. Безусловно, это случайность, что он хранил собственный подарок у своего сердца. Просто совпадение.

— А теперь подарок от меня. Я должен настоять, чтобы вы приняли его, хотя бы из соображений приличия. — Гейл не смогла воспротивиться Лансу, когда он достал изящные золотые часы из коробочки и закрепил их на ее запястье. — Я заметил, что вы разбили ваши часы в аварии, и взял на себя смелость приобрести для вас эти. — Поднеся ее руку к своему уху, он послушал ход часов и сравнил время по собственным. От такой близости нервы Гейл напряглись до предела, и она замерла, с волнением наблюдая, как он притягивает ее запястье к себе и вдыхает его запах. — Хорошие духи, — заключил он, растягивая слова. — Какие? Позвольте мне угадать. Это, конечно, французские духи и очень дорогие. Подарок от какого-нибудь дружка?

Гейл хотелось сказать, что он угадал, но она передумала:

— Да, хорошие. Мой отец купил их, когда в последний раз был в Париже, — проговорила она и вздрогнула при воспоминании о том, что в тот проклятый день он летел в Париж.

Ланс прикоснулся губами к ее запястью, а она думала, утешает ли он ее или просто растроган красотой вечера. Когда его губы переместились чуть выше, Гейл затаила дыхание и ждала, что последует за этим. Сердце учащенно билось, она закрыла глаза. Но в следующий момент она почти почувствовала его внезапное отрезвление. Он резко выпрямился и отстранился от нее.

— Пойдемте, — сказал Ланс, выпуская ее руку. — Ваши гости уже скучают без вас.

Гейл была потрясена. В течение одного волшебного мига она была уверена, что ее любовь взаимна. Теперь девушка горестно сознавала, что в нем никогда не было любви к ней.

Отворачиваясь от него с все еще закрытыми глазами, она хотела поскорее уйти, но в спешке зацепилась плечом за угол стены. Дернувшись, она чуть не потеряла равновесие, и немедленно его руки подхватили ее.

— Гейл! — сказал он, поворачивая ее к себе лицом. — Сильно ударились?

Никогда еще она так не радовалась полумраку, благодаря которому удалось скрыть подступавшие слезы. Она отрицательно покачала головой. Время как будто остановилось. Он глядел в ее глаза с тревогой, потихоньку притягивая ее к себе и сжимая объятия. Его лицо стало ближе к ней. Его губы искали ее губы, а теплое дыхание уже почти касалось ее рта. Но прежде чем их губы успели слиться, он отодвинулся с резким вздохом. Он постепенно отстранялся, все еще не выпуская ее из объятий. Выражение лица было бесстрастным, не считая нервно бьющейся жилки на шее. В голосе зазвучали знакомые насмешливые интонации, отрезвившие Гейл.

— Абсолютное оружие — ваши духи. В романтической обстановке их действие неотразимо. Вы не находите?

Последовало молчание. Гейл застыла как от смертельного удара. Он светский лев, ему стал понятен коварный эффект очаровательной звездной ночи. Для него это было ложное очарование, потому что он не чувствовал никакой любви к ней. Если бы перед ним стояла другая женщина, он мог бы подпасть под влияние царящего вокруг волшебства, не думая о последствиях. Но поскольку это была она, Гейл, с которой он общался лишь из чувства долга, заботился о ней, стараясь поскорее выполнить свое обещание, данное ее отцу, он не хотел никаких осложнений.