Темный Эдем. Начало - Патрик Карман Страница 39

«Вот оно, Уилл, — говорил я себе. — Либо иди дальше, либо возвращайся. Только в другой раз ты ни за что не решишься».

Каким-то образом я собрался с духом — я даже не знал, что во мне столько смелости. Я никогда не считал себя смелым. Я никогда не участвовал в соревнованиях и последние года два ни минуты не занимался спортом, но во мне горело желание идти дальше и заставить себя добраться до конца.

Ступени вывели меня на площадку, с одной стороны которой располагалась едва приоткрытая дверь. Оттуда и исходил манивший меня свет. Дальше снова начинались ступени. Я подошёл к краю и глянул вниз. Винтовая лестница продолжалась.

Из комнаты не доносилось никакого шума, и когда я слегка дотронулся до двери, она приотворилась ещё на несколько дюймов. Дверь была солидной — с металлическими болтами и косяками, но двигалась она без малейшего скрипа. Я сразу понял, что находится внутри, едва только увидел чашку на столе. Чашку со смайликом.

Это была комната доктора Стивенс. Она находилась в форте Эдеме. Значит, доктор Стивенс всё это время была рядом.

Поверь мне, Уилл. Ещё один раз.

«Пожалуй, на этот раз воздержусь», — подумал я.

Я приоткрыл дверь достаточно широко, чтобы пройти внутрь, но не перешагнул порог. На стенах висели книжные полки, посреди комнаты стоял письменный стол, и на нём компьютер — почти как в её городском кабинете. Доктора Стивенс здесь не было.

Она не сидела за столом и не поджидала меня за дверью с бейсбольной битой в руке. Мне показалось, что я знаю, где она сейчас. Она должна быть неподалёку от Эйвери. Она дальше, то есть ниже по лестнице. Оставив дверь открытой, чтобы было светло, я продолжил спуск.

Преодолеть последний пролёт оказалось труднее всего. Снизу доносились какие-то странные звуки, не похожие ни на что знакомое. Я только догадывался, что этот шум издают какие-то механизмы: в седьмой комнате что-то булькало, шипело и гудело. Это были звуки, похожие на те, что я слышал во время других сеансов, только хуже. Слух ко мне вернулся процентов на шестьдесят, не более, и если я их слышу, то они не такие уж тихие. Путь мне освещал слабый свет, но он пропадал во тьме. Когда я не смотрел на ступени, стены и потолок, они практически исчезали за пределами моего зрения. Как будто всё вокруг меня поглощало свет. Ещё один шаг — и можно высунуться за поворот и посмотреть, что там происходит.

Я услышал далёкие голоса и понял, кому они принадлежат.

Доктор Стивенс: Ещё секунд тридцать, и всё.

Ей ответила миссис Горинг с интонациями, которые трудно было спутать. Резкие звуки эхом отдавались от стен.

Миссис Горинг: Откуда такая уверенность? Может, она не вытерпит.

Доктор Стивенс: Вытерпит.

Не отдавая себе отчёта, я вытянул голову за угол и каким-то чудом не вскрикнул от увиденного — может быть, и вскрикнул, но они этого не услышали. Перед моими глазами находилась шестиугольная комната, и в каждую стену был встроен монитор. Стена Бена была покрыта десятками синих единиц, как будто их выводил дрожащей рукой сумасшедший, окуная в краску пальцы. На экране монитора воспроизводились сцены исцеления Бена, но только те фрагменты, когда страх достиг наивысшей силы. Снова и снова маленький мальчик вытягивал руку мертвеца из песочницы, его зрачки расширялись от ужаса, по пальцам ползли пауки. Звуки то усиливались, то затихали, как будто кто-то пытался что-то из них вытянуть.

На всех шести стенах было примерно то же самое: экран, на котором повторялись эпизоды каждого сеанса в окружении грубо намалёванных разноцветных цифр. Каждому пациенту соответствовал свой цвет.

Бен Дуган — синий

Кейт Холландер — пурпурный

Алекс Хирш — зелёный

Коннор Блум — оранжевый

Мариса Сорренто — белый

Уилл Бестинг — фиолетовый

От каждого монитора вверх, к потолку отходили провода и трубки. В центре потолка они встречались, перевязанные толстым кабелем, и все вместе по узкому проёму уходили в другую комнату, которой я не видел. Именно из той, скрытой, комнаты эхом доносились голоса. Та комната, как и остальные, насколько я понял, была обозначена цифрой 7, и в ней должна была вылечиться (или умереть) Эйвери Вароун.

Тут меня окончательно покинула смелость. Что, если они увидят меня, заглянув в проход? Они поймут, что воспоминания у меня не стёрты, поймают и заставят выслушать Рейнсфорда.

Когда из дальней комнаты вновь донеслось эхо голосов, я вышел из-за угла и медленно пошёл вперёд.

Миссис Горинг: Да не сработает это! Останавливай!

Доктор Стивенс: Нет! Не трогай! Не подходи к ним!

В проходе было темно, стены его покрывали грубо нарисованные семёрки, но в освещённом дальнем конце было заметно какое-то движение. Через несколько секунд, почти силой заставляя себя двигаться, я наконец-то заглянул в последнее помещение, располагавшееся в самой глубине форта Эдема.

В большом кресле сидела Эйвери Вароун, повернувшись ко мне спиной. На ней был кожаный шлем с трубками и проводами, которые уходили под потолок. Рядом с ней, также отвернувшись от меня, сидел Рейнсфорд. На нём тоже был шлем, ощетинившийся проводами и трубками.

«О нет, скажите, что это всего лишь сон!».

Доктор Стивенс: Её затопило. Давай, включай!

Миссис Горинг: Не буду!

Доктор Стивенс оттолкнула миссис Горинг и потянула рычаг на стене. Мне оставалось только в беспомощности наблюдать за тем, как цепенеют Рейнсфорд с Эйвери и как шевелятся провода над их головами.

«Нет, пусть это будет сон, дурной сон», — повторял я про себя.

Они были соединены между собой. Между Рейнсфордом и Эйвери Вароун что-то происходило, они явно чем-то обменивались. Увиденное породило новые вопросы, ответы на которые я предпочёл бы не знать.

«Неужели меня во время терапии тоже присоединяли к Рейнсфорду? Всех нас?» И самый главный вопрос: «ЗАЧЕМ?»

Но через несколько мгновений всё закончилось, все звуки утихли. Гробовая подземная тишина, а затем слова.

Миссис Горинг: Она умерла.

Доктор Стивенс: Нет, не умерла.

Миссис Горинг: Умерла.

Доктор Стивенс: Через пару секунд придёт в себя. Всё будет в порядке.

Впервые за всё время миссис Горинг казалась немного огорчённой. Потом она снова заговорила более свойственным ей резковатым тоном, и я подумал, что мне пора отсюда убираться. Пока она говорила, я пятился назад, но слышал, что она говорила. Услышанного оказалось достаточно, чтобы никогда больше не верить доктору Стивенс.