Игра в обольщение - Дженнифер Эшли Страница 39

Эйнсли растворилась в своей любви. Единственное, что она ощущала: то, что происходит с ней, прекрасно и правильно. Он очень нежно держал ее, но его тело обладало такой силой, что полностью подчинило ее своей власти.

Если бы шесть лет назад она знала, что это — такое счастье, она бы не стала ждать так долго.

— Я бы нашла тебя, — услышала свой голос Эйнсли. — Как дура гонялась бы за тобой по Лондону и умоляла сделать это.

— Какая развратная леди, — ухмыльнулся Кэмерон. — Я дам тебе все, что ты хочешь, все для тебя сделаю. Тебе нужно только попросить.

Она почувствовала, как его плоть вновь ожила в ее теле, и Эйнсли задохнулась от яркого и острого ощущения.

— Ты всегда будешь делать это со мной? — простонала она. — В любое время, когда я захочу? Если я поеду с тобой в Париж?

— Черт возьми, да! Снова и снова, каждую ночь. Я умею доставлять удовольствие, Эйнсли, и покажу тебе все, о чем ты только мечтала.

— Мне вполне достаточно того, что есть, — выдохнула она.

— Есть много-много другого, Эйнсли, любовь моя. — Он обхватил своими большими руками ее лицо, их дыхание слилось в единое целое. — Очень много. А сейчас, Господи, Эйнсли, ты прекрасна. Моя Эйнсли. Моя навсегда.

Кэмерон чувствовал, что скоро наступит разрядка, слишком скоро, черт побери, слишком скоро. Но внутренние мышцы ее тела плотно обхватывали его плоть, посылая ему импульсы удовольствия.

— Кэмерон, — прошептала Эйнсли. — Кэм, мне так хорошо… Что мне… — Слова пропали, ее накрыла волна неземного наслаждения, и, слыша ее приглушенные стоны, Кэмерон окончательно потерял самообладание. Он быстро опустил Эйнсли на сиденье и вышел из нее, несмотря на протестующее устремление своей плоти.

Эйнсли никак не могла восстановить дыхание. Она безвольно лежала на подушках, уцепившись за край сиденья, чтобы не соскользнуть на пол.

Кэмерон, тяжело дыша, замер на покрытом ковром полуэкипажа.

— Кэмерон, с тобой все в порядке?

Он поднял голову, его лицо озаряла широкая улыбка. Опираясь кулаками о сиденье, он навис над ней, закрывая ее своим телом.

— Все ли со мной в порядке? — с шотландским акцентом переспросил он. — Конечно, со мной все хорошо, девочка моя. Лучше, чем когда бы то ни было.

— Но ты… Твое семя… Ты не излил его в меня.

— Это чтобы ты не забеременела.

— Ах да. — Эйнсли не могла решить, благодарна она ему или разочарована. — Это было…

— Слишком быстро, все произошло слишком быстро, — еще шире заулыбался Кэмерон. — И я хочу еще. Хочу провести с тобой всю ночь, любовь моя.

— Кэмерон, дай мне сказать, — Эйнсли села и посмотрела в его темно-золотистые глаза, искрящиеся нежным теплом. — Я хотела сказать, что все было прекрасно.

— Но слишком быстро. Я хочу провести с тобой остаток ночи.

— Согласна, — улыбнулась Эйнсли. — Мне кажется, это было бы великолепно.

— Ты просто прелесть, девочка. — Взгляд Кэмерона скользил по ней, словно вбирая все то, что он видит и что так нравится ему.

Взгляд был сродни прикосновению, слова обжигали.

— Немного старовата, — нервно рассмеялась Эйнсли.

— Ты это прекрати. Когда я увидел тебя сегодня, Эйнсли, когда ты подняла на меня глаза, пряча лицо под маской, и провела языком по губам, я мгновенно почувствовал желание. Если бы можно, я овладел бы тобой прямо там, на лестнице. Так что похвали меня за невероятную сдержанность: я даже не поцеловал тебя, пока ты не оказалась в той комнатке.

— Значит, чтобы привлечь твое внимание, мне нужно было спрятать лицо под маской?

— Осторожно со мной, женщина. Я могу снова наброситься на тебя.

Кэмерон недовольно заворчал и поцеловал Эйнсли. Эйнсли положила руки ему на грудь, чувствуя, что его сердце колотится также сильно, как и ее. Как же он хорош! Такой большой, такой сильный. Как спокойно и надежно чувствовала она себя, лежа на подушках, когда рядом был он.

— Черт побери, Эйнсли, ты самая соблазнительная, привлекательная и чувственная женщина из тех, что я встречал. Мне хочется провести с тобой в постели всю ночь и весь следующий день. Я хочу ласкать тебя и в ответ получать твои ласки. Для того, что я хочу, существуют более грубые слова, но я стараюсь не забывать, что ты — леди.

— Ты пробудил мое любопытство, — улыбнулась Эйнсли с замирающим сердцем. — Скажи мне эти слова, Кэмерон. Я же не тепличный цветок.

Губы Кэмерона коснулись ее уха, грубоватые мужские слова резали слух. Эйнсли почувствовала слабость в ногах и руках, и приятное ощущение тепла разлилось по всему телу.

Кэмерон поднял голову, на его губах играла дьявольская улыбка, и Эйнсли на мгновение показалось, что она соскользнет сейчас с сиденья.

— Ты это хотела услышать?

— Я не жалею, что попросила тебя сказать эти слова, — выдохнула Эйнсли.

— Ладно. — Кэмерон прижался губами к ложбинке у нее между грудей. Он выпрямил ее ноги и положил их себе на бедра, но не стал овладевать ею снова, а просто придвинулся к ней ближе, и они стали познавать друг друга на вкус, на ощупь. На языке у Эйнсли было много-много ощущений: колючесть его бакенбардов, гладкость шрамов, горячий влажный рот, твердые властные губы.

Она целовала его щеки, закрытые глаза, покрывала поцелуями шею. Кэмерон, издавая стоны удовольствия, отвечал ей тем же.

Колесо экипажа попало в яму на дороге. Но Кэмерон так надежно держал ее в своих объятиях, что она ничего не почувствовала. Потом экипаж резко замедлил ход.

— Черт, — пробормотал Кэмерон.

— В чем дело? — Эйнсли так не хотелось отпускать его.

— Мы почти дома, — мягко отстраняясь от нее и усаживаясь рядом, ответил Кэмерон.

Эйнсли вздохнула, пытаясь скрыть разочарование.

Кэмерон поднял сорочку и набросил на ее обнаженное тело, потом постучал кучеру. Тот, слава Богу, не стал заглядывать в маленькое окошко, иначе увидел бы обнаженную Эйнсли. Он просто остановил экипаж.

— Почему мы остановились? — Без объятий Кэмерона Эйнсли сразу почувствовала холод и натянула сорочку на грудь. — Мы ведь, кажется, еще не свернули на подъездную аллею; — Во всяком случае, она не почувствовала поворота.

— Я выхожу здесь. — Кэмерон надел рубашку, следом за ней — жилет, потом наклонился и прильнул к ее губам долгим нежным поцелуем. — Не хочу рисковать и возвращаться вместе с тобой. Я пройдусь через поля, а ты в экипаже доедешь до самого дома. Поднимайся наверх и прямиком в свою спальню. Я приду к тебе туда.

От его слов на Эйнсли снова пахнуло теплом. Каким же он может быть нежным этот резкий, грубоватый мужчина! Кэмерон выходит из экипажа, чтобы спасти ее и ее репутацию, а не просто исчезает в ночи, удовлетворив плотское желание.