Надежды леди Коннот - София Джеймс Страница 39

– Например?

– То, что я пришла к тебе домой одна, без приглашения и напилась виски. Они решат, что я обманом заставила тебя жениться на мне; ты спас меня от гибели, виновницей которой была я сама.

Он хрипло расхохотался:

– Ты в самом деле так обо мне думаешь? По-твоему, меня можно заставить сделать что-то против моей воли – тем более в таком важном вопросе, как женитьба?

– Не знаю, но мне кажется: если бы не обстоятельства, вряд ли ты продолжил бы знакомство со мной…

Он больше не улыбался. Его взгляд стал крайне серьезным.

– Сефора, проклятая пуля пока не дает мне возможности показать тебе, что такое семейная жизнь, но я выздоравливаю. Не думай, что мы и дальше будем лишь вести вежливые беседы!

С этими словами он допил крепкий кофе, отодвинул чашку и встал. От его взгляда ей стало не по себе. Он недавно побрился, волосы были еще влажными после купания. Ей показалось, что ванна смыла последние признаки болезни.

Перед ней стоял здоровый мужчина в полном расцвете сил… к тому же необычайно красивый. Се-фора густо покраснела.

– Если тебя это утешит, все мои друзья, как могли, старались заставить меня увидеть в тебе подходящую кандидатку в жены задолго до того, как ты согласилась выйти за меня замуж.

Высказавшись, он ушел.

Вечер начался неважно: дождь, который собирался все утро, вдруг полил во время короткой поездки от их дома до особняка Уайлдов. Даже зонтик не смог спасти ее прическу. Старательно завитые кудри развились и висели унылыми мокрыми прядями.

Зато Фрэнсис Сент-Картмейл выглядел великолепно: капли воды на лице и шрам, изогнувшийся от улыбки.

– Господи, как я люблю Англию! – с чувством произнес он, когда их провели в дом. – В Америке, по большей части, не было ничего, кроме жары… – Сняв с нее плащ и передав его лакею, он негромко продолжал: – Дождь и тебе к лицу. Мне нравится, когда твоя прическа не столь… официальна.

Сефоре сразу стало легче. Жена Дэниела Уайлда приветливо улыбнулась ей и, взяв за руку, повела в гостиную.

– Сефора… Можно мне так вас называть? Нам всем не терпелось как следует познакомиться с вами! Видите ли, Фрэнсис много лет был один, и я всегда надеялась, что брак станет для него спасением.

Когда леди Аделаида Уэсли шагнула им навстречу, Сефора вспомнила, что в прошлый раз они виделись на балу и говорили о ее предстоящей свадьбе с герцогом Уинбери. После ее слов о любви «всей душой и всем сердцем» Сефора пришла в замешательство.

Однако сегодня леди Аделаида улыбалась; порывшись в сумочке, она протянула Сефоре флакончик с каким-то маслом.

– Способствует плодовитости, – объяснила она. – Я раздаю кое-что всем знакомым новобрачным, а потом записываю, какое зелье действует быстрее и вернее. На этот эликсир я возлагаю большие надежды! Надеюсь, вы меня не разочаруете.

Ее слова были встречены улыбками окружающих. Сефора надеялась, что остальные не заметили ее смущения.

Затем ее познакомили с сестрой Люсьена, леди Кристиной Говард. Сефора часто видела ее издали в обществе и восхищалась ее изяществом и красотой.

– Я так рада познакомиться с вами, Сефора! Кстати, мне очень нравится ваше платье.

Аметиста рассмеялась:

– Кристина придумывает и шьет чудесные платья, хотя это тайна!

– Вот как? – Сефоре в жизни не доводилось слышать о том, чтобы светская дама что-то делала своими руками; одна мысль об этом казалась по-настоящему революционной.

– Сефора, мы – не обычные дамы из светского общества. Нам нравится самим определять свою дорогу в жизни, и горе тому мужчине, который попытается нас остановить! – негромко, но прочувствованно объяснила Аметиста Уайлд.

Боже! Сефора с трудом переваривала последнее признание. Она куда больше привыкла к ничего не значащим разговорам на светских раутах, к глупостям или откровенным сплетням и не могла представить, куда заведет ее этот разговор.

Эти женщины… хозяйки своей судьбы! Да, вот именно! Они властны над своими чаяниями и надеждами, не боятся высказывать свои мнения. Се-форе все больше нравились новые знакомые. Она подумала, что они понравились бы и Марии… Жаль, что ее сестры здесь нет.

Гейбриел Хьюз поднял бокал, собираясь произнести тост.

– За долгую и счастливую семейную жизнь! – сказал он. – Последний из нашей компании наконец-то нашел свою половинку!

– За Фрэнсиса и Сефору! – подхватил Дэниел Уайлд.

Все засмеялись, заговорили разом. Сефора покосилась на Фрэнсиса и увидела, что он пристально смотрит на нее.

– За нас, – тихо сказал он, передавая ей бокал. – Ad multos annos. Многие лета!

Латинская фраза заставила ее улыбнуться, хотя она пожалела, что он не упомянул о любви.

Фрэнсис пришел к ней поздно ночью. Он постучал и не входил, пока она не открыла. Сефора стояла в ночной рубашке, кутаясь в толстую шерстяную шаль. На ногах у нее были ярко-красные домашние тапочки, которые связала для нее Мария и подарила на прошлый день рождения.

– Вот что я нашел на полке в моей библиотеке; подумал, что тебе понравится, – сказал он, протягивая ей томик в кожаном переплете с золотым тиснением. – Я получил это очень давно. Помню, когда я болел, ты обмолвилась, что пишешь…

Рассмотрев книжечку, Сефора поняла, что перед ней дневник. Каждую страницу украшали прекрасно нарисованные сказочные персонажи.

Ей хотелось спросить, откуда у него этот дневник, но что-то в его глазах ее остановило. Он выглядел несчастным; волосы, не стянутые в конский хвост, разметались по плечам. Шейный платок тоже был ослаблен, и она заметила сквозь тонкую ткань часть рубца, который шел через всю шею.

– Мне захотелось перед сном выпить горячего. Не хочешь ко мне присоединиться?

Он помедлил; на долю секунды Сефора подумала, что Фрэнсис откажется, но муж смягчился и кивнул. В ее комнате он казался особенно высоким, крупным и мужественным. Она с радостью усадила его в кресло у камина и разлила чай.

Глядя, как он осторожно берет крошечную фарфоровую чашечку, она улыбнулась, потому что от него пахло более крепким напитком – бренди или виски.

– Раньше в этой комнате жила моя сестра, – заметил он спустя какое-то время, и от удивления Сефора едва не пролила чай.

– Я думала, что ты был единственным ребенком!

Он покачал головой:

– Нет. У меня была сестра, на шесть лет старше меня. Ее звали Сара. В тот день, когда погибли родители, она была в Лондоне, в школе.

– А ты… Где был ты?

– Здесь. В то время у меня была слабая грудь; я выздоравливал после очередного приступа болезни. Правда, потом я больше не болел… во всяком случае, именно тем заболеванием.