Почерк судьбы - Шарлотта Лукас Страница 38

Кроме того, что это вообще означает – быть благодарным? Да кому же? Судьбе? Дорогому Боженьке? Зачем это все, к чему это должно привести? Будешь ты благодарен кому-то или нет, разве от этого что-то изменится? И мог ли быть человек в противном случае неблагодарен за все плохое? А еще возникал вопрос, на кого направить свою неблагодарность?

Йонатан Н. Гриф продолжал сидеть в машине на въезде к своему дому и ломал голову, задавая себе бессмысленные вопросы. На пассажирском сиденье все еще лежал проклятый ежедневник, который приклеился к нему, словно некий дух, и от него невозможно было отделаться. Но Йонатан ведь его не вызывал! Нет, он этого не делал.

Или вызывал?

– Ах, к черту все это! – громко выругался он, схватил ежедневник, вышел из машины и направился к дому.

Когда он вошел в холл, ему в нос ударил приятный лимонный аромат. Йонатану нравилось то, что Генриетта Янсен, наводя порядок, мыла пол, добавляя в воду средство, запах которого висел в воздухе еще несколько дней.

И как бы нелепо это ни звучало, но только в этот момент Йонатан осознал, почему это ему нравится: запах напоминал ему о детстве, ведь мать всегда пользовалась таким же моющим средством. Причем всякий раз, невзирая на постоянные протесты отца. Тот считал, что «госпоже Гриф» не к лицу самой вести домашнее хозяйство. Но София никогда не затевала с ним споры на эту тему. Настоящая итальянская мама даже слушать не хотела о том, что этот процесс нужно доверить какой-нибудь посторонней женщине.

В приподнятом настроении Йонатан быстро сбросил куртку и повесил ее на крючок в гардеробе, потом взбежал по лестнице в кабинет и бросил ежедневник на письменный стол.

Его не запугает эта маленькая книжица, не испортит ему настроения! Йонатан ни в коем случае этого не допустит! Может, пусть она просто лежит на столе, пока он вновь не захочет отвезти ее в бюро находок, когда эта контора откроется на тридцатисекундный рабочий день? А пока этого не произошло, Йонатан больше не станет обращать на ежедневник внимания. В конце концов, у него есть дела поважнее. Например…

Взгляд Йонатана упал на коробку для макулатуры.

На пустую коробку для макулатуры.

Что же это?

Разве он не велел Генриетте Янсен ее не трогать?

Нет, велел.

У Йонатана вдруг закружилась голова. С ходу он не мог точно сказать, что к этому привело: тот факт, что его домработница не выполнила его указаний, или что актуальные данные и расчеты по издательству «Грифсон и Букс» теперь лежат в баке для макулатуры. Актуальные и пугающие данные теперь были доступны любому, кто эти документы найдет.

Их отсутствие волновало его все больше. Йонатан вышел из ступора, развернулся на месте и помчался вниз, на первый этаж. Он распахнул входную дверь, выскочил на крыльцо и увидел по-прежнему забитый макулатурой мусорный бак. Когда Йонатан открыл крышку, он заметил, что документов, подготовленных Маркусом Боде, здесь нет. Сверху все еще лежал пакет от шоколадного трубочиста, преподнесенного Тиной (самого трубочиста Йонатан… ну да, умял, такое ведь не выбрасывают).

Но где же была статистика по фирме? Куда Генриетта Янсен убрала стопку бумаг из картонной коробки?

Йонатан бросился обратно в дом, рванул телефонную трубку в коридоре и набрал номер домработницы.

– Янсен слушает, – отозвалась она.

– Алло, это Йонатан Гриф.

– Слушаю вас, господин Гриф! Я что-то забыла сделать?

– Нет, я просто хотел спросить, куда вы убрали макулатуру. Ну, знаете, из того картонного ящика, что рядом с моим столом.

– Макулатуру? – удивилась она. – Так я ее выбросила.

– Я же вам сказал, чтобы вы этого не делали! – Пока он еще мог сдерживаться, и «Почему вы ослушались меня?» не прозвучало.

Йонатану это показалось неуместным, принимая во внимание ситуацию.

Генриетта Янсен рассмеялась:

– Да, вы так сказали. А я все же решила ее выбросить.

– И куда же, позвольте спросить? – Он почувствовал, как на лбу выступает пот.

– Ну так в прочую макулатуру, куда же еще? – ответила она.

– Но в баке перед домом ее нет! – крикнул он в трубку.

– Почему это вас так рассердило?

– Я не сержусь! – Йонатан постарался говорить спокойнее. – К сожалению, я случайно выбросил несколько документов, которые мне сейчас необходимы, – объяснил он.

– Ох, так глупо получилось! – послышался смущенный голос Генриетты Янсен. – Я думала, вы обрадуетесь, если…

– И где же они теперь? – перебил он ее.

– В конце парка, в общественном контейнере, там еще было место, – ответила она. – Его, похоже, освободили во время праздников, поэтому я…

– Все понятно, спасибо! – крикнул он и, повесив трубку, снова выбежал из дома и помчался к парку Инноцентия, вернее, к большим контейнерам для стекла и макулатуры. Он молился, чтобы документы были там.

Ему страшно было подумать, что может произойти, если статистические данные попадут в чужие руки!

Мысленно Йонатан уже видел заголовок в рубрике местных новостей газеты «Гамбургер нахрихтен»: «Издательство с семейными традициями у Эльбы на грани банкротства!»

Он призывал себя к спокойствию. Мысли о том, что ситуация катастрофическая, вряд ли чем-то помогут, тем более что чего-то плохого может и не произойти. Для этого кто-нибудь должен заметить в мусорном баке документы. Потом этот человек должен понять, о чем идет речь, да еще и сделать вывод, что информация будет интересна средствам массовой информации. А те, в свою очередь, должны решить, что сведения об издательстве Йонатана заинтересуют общественность. Маловероятно, чтобы все это сошлось. И надо принять во внимание, что у «Грифсон и Букс» временные трудности, а о банкротстве и речи быть не может. Йонатан очень на это надеялся, хотя сам так и не разобрался в цифрах.

Его пульс зашкаливал, когда он добежал до контейнера. И тут ему улыбнулась удача. Хотя в контейнере для макулатуры была всего лишь узкая щель, с другой стороны имелась большая синяя крышка, чтобы в контейнер можно было бросить объемный картон. Она открывалась без труда, и Йонатан заглянул внутрь контейнера. В кромешной тьме он ничего не увидел. Он сунул руку внутрь, так глубоко, как только мог. Но там было пусто, этот контейнер, видимо, недавно опорожнили, в отличие от баков у его дома.

Кряхтя, он встал на цыпочки, судорожно вцепился в край отверстия свободной рукой и перегнулся так, что оказался наполовину в контейнере, повиснув практически вниз головой. Наконец его пальцы нащупали какую-то бумагу, Йонатан схватил ее и попытался вытащить, но лист выскользнул из пальцев, поэтому он попытал счастья еще раз, наклонившись еще ниже.

Когда он понял, что центр тяжести тела слишком переместился вниз, было уже поздно. Йонатан потерял равновесие, опрокинулся внутрь контейнера и жестко приземлился лицом на кусок картона, пахнущего пиццей.