Простушка - Коди Кеплингер Страница 38

– А мне казалось, тебе все равно, что о тебе думают, – заметил он.

– Обо мне – да. Мне все равно, что думают обо мне. – Только произнеся эти слова, я поняла, что это ложь. – Но моя семья, мои друзья – это совсем другое… Мой отец не псих. У него просто сложный период. – К горлу подкатил комок, и я сделала усилие, чтобы его проглотить. Я должна была все ему объяснить. Он должен был знать. – Мама только что подала на развод, и он… он просто не справляется.

Комок никуда не делся. Он только рос. Все мои волнения и страхи вдруг накатили разом, и я больше не могла им сопротивляться. Не могла больше держать все в себе. Слезы покатились по щекам, и не успела я опомниться, как уже плакала.

Как такое могло случиться? Какой-то дурной сон. Ведь мой отец – самый мягкий, самый добрый человек из всех, кого я знала! Такой наивный и уязвимый. Это совсем на него не похоже! Хотя я знала, почему он бросил пить, и в глубине души понимала, что алкоголь делает его опасным для окружающих, все по-прежнему казалось нереальным. И невозможным.

Я поняла, что совершенно перестала контролировать происходящее. И на этот раз отрицать это было уже нельзя. Я не могла больше игнорировать реальность. И не могла от нее бежать.

Уэсли не сказал ни слова. Он просто молча сидел рядом. Я даже не осознавала, что он держит меня за руку, пока слезы не прекратились. Когда я наконец перевела дыхание и стерла соленую влагу со щек, он открыл дверь, вышел и обошел машину кругом, чтобы открыть дверь с моей стороны. Потом помог мне подняться – я и сама могла, но это было приятно – и проводил к дому, крепко обняв одной рукой и прижимая к себе, так же, как вывел меня из моего собственного дома. Как будто боялся, что я поскользнусь в темноте на пути от машины к крыльцу.

Когда мы вошли, Уэсли спросил, не хочу ли я пить. Я покачала головой, и мы поднялись наверх, как обычно. Я села на кровать, а он присел рядом. Он не смотрел на меня и, кажется, о чем-то сосредоточенно размышлял. Я невольно принялась гадать, какие ужасные вещи он сейчас обо мне думает. Но спрашивать не стала. Не хотела знать.

– Ты как себя чувствуешь? – спросил наконец он, повернувшись ко мне лицом. – Может, лед приложить?

– Да нет, не надо, – ответила я. Горло разболелось от слез, и голос охрип. – Уже не болит.

Он протянул руку и убрал волосы с моего лица. Его пальцы слегка коснулись виска.

– Ну что ж, – проговорил он, – по крайней мере, теперь я знаю.

– Знаешь что?

– От чего ты пытаешься убежать.

Я промолчала.

– Почему ты не сказала, что твой отец пьет? – спросил он.

– Потому что не вправе рассказывать об этом, – ответила я. – И… все пройдет. У него просто трудный период. Он не притрагивался к спиртному восемнадцать лет. Начал, когда по почте пришли документы на развод… Ему станет лучше.

– Ты должна с ним поговорить, когда протрезвеет. Должна сказать, что ситуация выходит из-под контроля.

– Ага, – фыркнула я. – И тогда он подумает, что я тоже против него. Нельзя же так, учитывая, что мать только что заявила, что хочет с ним развестись!

– Ты не против него, Бьянка.

– Скажи, Уэсли, а почему ты не поговоришь со своими родителями? – спросила я. Надо же, какой лицемер! – Почему не признаешься, что тебе одиноко? Что ты хочешь, чтобы они вернулись домой? Не хочется их расстраивать, правда? Потому что они станут винить тебя в своем несчастье. Если я скажу папе, что у него проблемы с алкоголем, он решит, что я ненавижу его. Разве я могу причинить ему такую боль? Он только что потерял все.

Уэсли покачал головой.

– Не все. Тебя же он не потерял, – заметил он. – По крайней мере, пока. И если ты не поговоришь с ним сейчас, в итоге он окончательно оттолкнет тебя. Это будет намного больнее.

– Возможно, ты прав.

Он тихонько погладил мой висок.

– Так не больно?

– Ни капельки. – Вообще-то, ощущения были самые приятные. Я вздохнула и положила голову ему на руку. – Гораздо больнее то, что отец сказал, – пробормотала я и закусила губу. – Знаешь, – заметила я, – меня никогда в жизни шлюхой не называли, а за сегодня это произошло дважды. И что самое смешное, я почти уверена, что это правда.

– Ничего смешного, – процедил Уэсли. – Ты не шлюха, Бьянка.

– Тогда кто я? – Я вдруг разозлилась, оттолкнула его руку и вскочила. – Кто я? Трахаюсь с парнем, который мне даже не парень, и скрываю это от подруг… которые мне, кажется, уже и не подруги вовсе. Даже не задумываюсь о том, хорошо это или плохо! Я и есть шлюха. Твоя бабушка и мой отец так считают, и они абсолютно правы.

Уэсли тоже встал. Лицо его было мрачным и серьезным. Он взял меня за плечи и крепко сжал их, заставив посмотреть ему в лицо.

– Послушай меня, – проговорил он, – ты не шлюха. Слышишь меня, Бьянка? Ты умная, смелая, саркастичная, циничная девчонка, не без тараканов, но преданная и добрая. Вот кто ты, понимаешь? Ты не шлюха, не распутная девка – ничего подобного. Просто у тебя есть секреты и не все в жизни гладко, поэтому ты немного запуталась… как и все мы.

Я удивленно уставилась на него. Неужели он прав? И остальные люди так же, как я, не совсем понимают, что происходит? Неужели у каждого есть секреты и свои тараканы? Наверняка. Вот Уэсли, например – у него тоже проблемы. Наверняка и у остальных не все идеально.

– Бьянка, «шлюха» – всего лишь грубое слово, которым люди пытаются тебя унизить, – продолжал он смягчившимся тоном. – Когда люди называют так кого-то, их собственные ошибки уже не кажутся такими ужасными. Проще обозвать, чем попытаться понять, что происходит. Ты не шлюха, можешь мне поверить.

Я заглянула в его теплые серые глаза и вдруг поняла, что он хотел мне сказать. Что крылось за его словами.

Ты не одна.

Он меня понимал. Он понимал, каково это – чувствовать, что все тебя бросили. Каково это, когда тебя оскорбляют. Он понимал меня.

Я приподнялась на цыпочки и поцеловала его – поцеловала по-настоящему. Этот поцелуй не был просто прелюдией к сексу. На этот раз мы не впивались друг в друга. Мои бедра лишь слегка касались его бедер, а не были плотно прижаты. Наши губы сомкнулись нежно, соединились в совершенной гармонии. На этот раз поцелуй что-то значил. Что именно, я тогда еще не понимала, но в тот момент осознала, что между нами существует связь. Его руки ласково поглаживали мои волосы, большой палец касался все еще влажной от слез щеки. И казалось, что так и должно быть.

Я сняла с него рубашку, а он стянул мою блузку через голову. Потом положил меня на кровать. Мы не спешили. На этот раз все было медленно и серьезно. Я не пыталась ни от чего убежать. Здесь был только он. И я. И наша честность, и взаимопонимание, и все, чего я совсем не ожидала найти в Уэсли Раше.

На этот раз, когда наши тела соединились, это уже не казалось грязными и неправильным.