Простушка - Коди Кеплингер Страница 37

– О, черт!

Уэсли отскочил в сторону. Он тоже услышал, как хлопнула дверца машины. Папа приехал!

Я быстро натянула трусы и застегнула джинсы, но лифчик нашла не сразу. Одевшись, пригладила волосы и постаралась не выглядеть виноватой, как ребенок, которого застали за воровством печенья.

– Мне уйти? – спросил Уэсли.

– Да нет, – шепотом ответила я. Я видела, что ему не хотелось возвращаться в свой пустой особняк. – Останься еще немного. Все нормально. Папа не против. Просто не сможем заняться… ничем таким.

– А чем еще заниматься?

И вот, как два ботана, следующие четыре с половиной часа мы играли в «скрэббл». На полу моей крошечной комнаты Уэсли едва хватило места, чтобы вытянуть ноги, но все же ему удалось это сделать, я села напротив, и мы положили между нами игровое поле. Мы придумывали сложные слова – «донкихотский», «гегемония» и тому подобное. Не самое захватывающее занятие в пятницу вечером – но, если честно, оно мне нравилось намного больше, чем очередной поход в «Гнездо» или на дурацкую вечеринку в Оак-Хилл.

Часов в девять, после того, как три раза надрала ему задницу – наконец-то нашлась игра, в которую я играла лучше! – Уэсли наконец встал.

– Пора мне, наверное, – со вздохом произнес он.

– Ладно, – я тоже встала. – Провожу тебя.

У меня было такое хорошее настроение, что про папу я совершенно забыла и не вспоминала до тех пор, пока мы не наткнулись на него в гостиной. Я учуяла запах виски еще до того, как увидела бутылку на кофейном столике, и мои щеки вспыхнули от стыда. «Только бы Уэсли не заметил», – взмолилась я про себя, провожая его к входной двери. Думаю, мне стоило начать волноваться еще тогда, когда папа не зашел ко мне в комнату и даже не спросил, чей это «Порше» стоит перед домом. Ведь такие роскошные машины на нашей подъездной дорожке не каждый день останавливались. Но может, Уэсли ничего плохого не подумал? Ведь сегодня вечер пятницы. Мужчины, бывает, выпивают по выходным… если они не бывшие алкоголики, конечно, но ведь Уэсли об этом не знал. Главное, чтобы папа вел себя нормально – тогда никаких подозрений и не возникнет.

Но, разумеется, все случилось ровно наоборот.

– Пчелка! – воскликнул папа, и по голосу я поняла, что он уже набрался. Супер. Нет, ну просто потрясающе! Пошатываясь, он поднялся на ноги и посмотрел в нашу сторону – мы с Уэсли стояли в дверях. – Привет! А я и не знал, что ты дома. А это кто? – Он прищурился. – Мальчик?

– Ээ… пап, это Уэсли Раш, – ответила я, стараясь не терять спокойствие. – Мой друг.

– Друг, значит? – Отец схватил бутылку и сделал пару нетвердых шагов нам навстречу, подозрительно глядя на Уэсли. – Ну и как, друг, хорошо вы с моей дочкой провели время там, наверху?

– Конечно, – ответил Уэсли, стараясь прикинуться невинным парнишкой из телешоу времен 1950-х. – Сыграли три партии в «скрэббл». У вашей дочери большой словарный запас, сэр.

– В «скрэббл», значит? Это что же, новое кодовое слово для орального секса? – прорычал отец.

Тут я, наверное, покраснела до самых кончиков ушей. Как он узнал? Неужели у меня на лице написано? Да нет, конечно же. Он просто пьян и бычится, а если я буду выглядеть виноватой, станет только хуже. И я засмеялась, как будто все это действительно было весело. Как будто он пошутил. Уэсли, подхватив мою мысль, сделал то же самое.

– Точно, пап, – ответила я. – А кодовое слово для обычного секса – игра в кости.

– Я тут не шутки шучу! – огрызнулся отец, взмахнул бутылкой и расплескал часть виски на ковер. Прекрасно. Ведь не ему потом убирать. – Мне известно, чем вы там занимались. Я вижу, как одеваются твои подружки-потаскушки, Бьянка. От них научилась, а?

Тут мне стало не до смеха.

– Не смей называть так моих подруг, – тихо проговорила я. – Ты пьян в стельку и не понимаешь, что несешь. – Ощутив прилив храбрости, я потянулась и выхватила бутылку у него из рук. – Тебе больше нельзя, пап.

На мгновение мне стало лучше. Ведь именно так нужно было поступить с самого начала. Взять ситуацию в свои руки и забрать у него бутылку. Я почувствовала себя сильной – как будто я смогу все исправить.

– Я пойду, – сказал Уэсли, стоявший за моей спиной.

Я начала поворачиваться, чтобы попрощаться с ним, но так и не успела ничего сказать. Я почувствовала, как бутылка выскользнула у меня из рук, и услышала звон разбившегося стекла. Потом меня повалили на пол, но я не сразу поняла, что произошло. А потом голова взорвалась от боли в виске. Меня как будто ударили чем-то. Сильно. И грубо. Ладонь отцовской руки. Я приподнялась и в шоке потерла висок, почти не ощущая физической боли.

– Видишь? – заорал отец. – Мальчики не остаются с шлюхами, Бьянка. Они уходят. И я не позволю, чтобы ты стала шлюхой! Только не моя дочь. Это для твоего же блага.

Я подняла глаза и увидела, что он тянется, чтобы схватить меня за руку. Зажмурившись, стала ждать, когда его пальцы сожмут мое плечо в тиски.

Но этого не произошло.

Раздался звонкий удар, и папа застонал от боли. Я открыла глаза. Уэсли пятился назад, а отец с потрясенным видом растирал челюсть.

– Ах ты маленький ублюдок!

– С тобой все в порядке? – проговорил Уэсли, опустившись рядом со мной на колени.

– Ты что, только что ударил моего отца? – Мне показалось, что я брежу. Неужели все это произошло на самом деле? Невероятно.

– Да, – кивнул Уэсли.

– Да как ты посмел! – орал отец, но его шатало, и у него не получалось сделать шаг нам навстречу. – Сначала трахнул мою дочь, а теперь еще меня ударил, сукин ты сын!

В жизни не слышала, чтобы отец так ругался.

– Пойдем, – сказал Уэсли, помогая мне подняться на ноги. – Надо убираться отсюда. Ты пойдешь со мной. – Он обнял меня, прижал покрепче к своему теплому телу и подтолкнул к открытой двери.

– Бьянка! – кричал отец нам вслед. – Не смей садиться в эту чертову машину! Ни шагу из этого дома! Ты меня слышала, маленькая потаскушка?!

* * *

Всю дорогу до дома Уэсли мы ехали в тишине. Я несколько раз видела, как он открывал рот, будто хотел сказать что-то, но в итоге так и не проронил ни слова. Я же была слишком потрясена, чтобы говорить. Хотя висок не так уж и болел, у меня просто в голове не умещалось то, что только что сотворил отец. Но хуже всего был стыд. Почему? Ну почему Уэсли должен был оказаться там и все увидеть? Что он теперь обо мне думает? А о папе?

– Раньше такого никогда не было, – проговорила я, нарушив молчание, когда мы уже подъехали к его почти-особняку. Уэсли выключил мотор и взглянул на меня. – Отец никогда меня не бил… и даже ни разу не кричал на меня так.

– Ясно.

– Просто хочу, чтобы ты знал: для нас это ненормальная ситуация, – объяснила я. – Дома у нас никто никого не бьет. Не хочу, чтобы ты думал, будто мой отец психопат.