Медный всадник - Полина Саймонс Страница 37

– Я люблю тебя, – шепнула Татьяна. Слезы бесшумно падали на подушку.

– И я тоже. Спи.

И все это время, пока Татьяна боролась с собой, устанавливая неоспоримые правила морали и порядочности, в мозгу звучало одно слово, бьющееся в такт ударам сердца: «Шу-ра, Шу-ра, Шу-ра…»

13

В понедельник, после поездки в Петергоф, Татьяна, сурово глядя в улыбающееся лицо Александра, объявила, даже не поздоровавшись:

– Александр, ты больше не можешь сюда приходить.

Улыбка сползла с его лица.

– Пойдем, – попросил он, взяв ее за руку. – Пойдем.

В молчании они добрались до улицы Говорова.

– Что случилось? – пробормотал он, уставясь в землю.

– Александр, так больше не может продолжаться. У меня нет сил.

Он ничего не ответил.

– Я вправду совсем потерялась, – продолжала Татьяна чуть бодрее. Хорошо, что они идут рядом и можно не смотреть ему в лицо. – Все это слишком тяжело для меня.

– Почему? – спросил он.

– Почему… – растерялась она. Как высказать вслух свои мысли? У нее не хватит смелости.

– Мы ведь просто друзья, верно? – спокойно осведомился Александр. – Добрые друзья. Я прихожу, потому что знаю, как ты устаешь. Много работаешь, до дома далеко, а впереди одинокий вечер. Я прихожу, потому что иногда ты улыбаешься мне, и тогда я думаю, что тебе хорошо. Я ошибаюсь? Но ведь только поэтому я и прихожу. Это такая малость. Все, что я могу для тебя сделать.

– Александр! – воскликнула она. – Да, мы постоянно притворяемся, что ничего такого не происходит. Но в таком случае почему мы все скрываем от Даши? Почему каждый раз расстаемся в нескольких кварталах от моего дома?

– Даша не поймет, – очень медленно пояснил он. – Это ранит ее чувства.

– Еще бы!

– Но, Таня, все это не имеет ничего общего с Дашей.

Татьяна с такой силой сжала кулаки, что побелели пальцы.

– Ты сам знаешь, что это не так. Не могу лежать рядом с ней ночь за ночью и бояться, что она все узнает. Пожалуйста!

Они добрались до трамвайной остановки. Александр встал перед ней:

– Таня, взгляни на меня.

– Нет.

Она отвернулась.

– Взгляни на меня, – повторил он, сжимая ее руки.

Она подняла глаза. До чего же у него ладони теплые!

– Взгляни на меня и скажи: Александр, я не хочу, чтобы ты приходил.

– Александр, – прошептала она, – я не хочу, чтобы ты приходил.

Он не отпускал ее руки. Она не отстранялась.

– Это после вчерашнего? – попытался спросить он срывающимся голосом.

– Особенно после вчерашнего, – выдавила она.

– Таня! – неожиданно воскликнул он. – Давай ей скажем!

– Что? – ахнула Татьяна, не веря ушам.

– Да. Давай ей скажем.

– Что именно? – едва ворочая языком от страха, пробормотала Татьяна. Ей вдруг стало ужасно холодно. – Нечего тут говорить.

– Тата, пожалуйста. Нужно наконец объясниться, и будь что будет. Так по крайней мере честнее. Даша этого достойна. Я немедленно покончу с нашими отношениями, и тогда…

– Нет! – отчаянно вскрикнула она, пытаясь вырвать руки. – Только не это. Она с ума сойдет. Должны же мы думать о других. Не только о себе!

– А мы? – прошептал он, стискивая ее пальцы. – Что будет с нами?

– Александр, я прошу…

– Нет, это я прошу! Мне до смерти все это надоело… и все потому, что ты не желаешь поступить порядочно!

– По-твоему, мучить людей порядочно?

– Даша переживет.

– А Дмитрий?

Александр не ответил.

– Как насчет Дмитрия? – повторила Татьяна.

– Предоставь мне позаботиться о Дмитрии, договорились?

– И ты ошибаешься. Даша не переживет. Она считает тебя своей единственной любовью.

– Ей так кажется. Она даже не знает меня.

Татьяне вдруг стало нехорошо. Она освободилась и отпрянула.

– Нет-нет. Хватит, я не хочу слушать.

Но Александр не двинулся с места.

– Я солдат Красной армии. Не американский доктор. Не британский ученый. Я солдат Советского Союза. И еще до воскресенья могу погибнуть сотнями различных способов. Может, это последние минуты, которые у нас с тобой остались. Не хочешь провести их со мной?..

Завороженная его словами, Татьяна пробормотала:

– Сейчас я хочу одного: заползти в постель и…

– Да, – почти обрадовался он, – в постель. Со мной!

Татьяна, мгновенно ослабев, качнула головой.

– Нам некуда идти… – прошептала она.

Александр подступил ближе и, сжав ладонями ее лицо, дрожащим голосом пообещал:

– Мы что-нибудь придумаем, Таточка, даю слово, потерпи…

– Нет! – вскричала она.

Его руки опустились.

– Ты… ты не так понял, – всхлипнула она. – Я хотела сказать, что мы ничего не сможем поделать.

Вслед за руками опустились его глаза. И ее тоже.

– Она моя сестра, – пояснила Татьяна. – Ну как ты не понимаешь? Я не могу разбить ее сердце.

– О да, ты уже говорила, – холодно бросил Александр. – Мужчин много, а сестра одна.

Он круто развернулся и зашагал прочь. Татьяна помчалась за ним:

– Александр, подожди!

Он не остановился. Татьяна никак не могла догнать его. Наконец, обессилев, она прислонилась к желтой стене и прошептала:

– Прошу тебя, вернись.

Он вернулся.

– Пойдем. Мне нужно идти в казармы.

Татьяна отчаянно помотала головой.

– Послушай, если все закончится сейчас, нам по крайней мере не в чем будет признаваться людям, которые нам дороги, которые любят нас и не ожидают предательства. Даша…

– Татьяна!

Александр надвинулся на нее так стремительно, что она отскочила, наткнулась на стену и едва не упала. Он едва успел подхватить ее.

– О чем это ты? Предательство… нельзя же так бросаться словами! Мы всего лишь не сказали им о наших встречах, а это еще не предательство.

– Прекрати.

Но он не обратил на нее внимания.

– Думаешь, когда ты боишься взглянуть на меня, чтобы никто не увидел того, что вижу я, – это не предательство? Когда твое лицо загорается в ста шагах от остановки, стоит тебе выйти из ворот после целого дня дурацкой работы? Когда ты распускаешь волосы, когда твои губы дрожат… разве это не предательство? – тяжело дыша, выпалил он.