Благородство и страсть - Барбара Пирс Страница 37

Приятные воспоминания о маскарадах подсказали тетушке Молли, что «Пантеон» будет идеальным местом для любовного свидания. Кенан тоже так считал, пока на бал не явился Невин и не пригласил Уинни на танец. Увидев, как она улыбается этому дерзкому щенку, он еле удержался, чтобы не спрыгнуть с балкона и не разбить парочку.

– Хотите потанцевать?

Он сам удивился своему напористому тону. Предложение выглядело как угроза, и любая приличная девушка постаралась бы поскорее избавиться от таких ухаживаний. Но не Уинни.

Она окинула бесстрастным взглядом зал и сказала:

– Не особенно. Мне становится жарко в этом костюме. Прозрачная лента, которая украшала спину, игриво развевалась при каждом ее движении.

– Уинни, вы действительно думаете, что я спровоцирую на драку вашего благородного кавалера? Даже я могу сдержать животные инстинкты. Понимаю, вы считаете меня дикарем…

– Не говорите ничего, прошу вас, – попросила она, протянув руку, затянутую в перчатку, к его губам, чтобы он умолк. – Если вы ведете себя как дикарь, так это только потому, что сами этого хотите.

Он позволил ей вести его. Уинни, видимо, шла к главному входу, подальше от шума и веселой публики.

– Лорд Невин сказал, что неровно ко мне дышит, мистер Милрой, – призналась она, превратив его чувства в безумный водоворот ярости и страха. – Я не давала ему повода, но и не хотела бы обидеть благородного джентльмена.

Разве она не видела? У Милроя почти не было опыта общения с прекрасным полом, за исключением случайных встреч в темноте, которые заканчивались неровным матрасом, где он удовлетворял похоть. Это вряд ли могло помочь в обращении с колючей мисс Бедгрейн, которая скорее опасалась его, чем испытывала нежные чувства.

– Я не из-за его благородства хочу съездить ему по слащавой морде, – пробурчал Кенан. – Он думает, что имеет право претендовать на вас, что заслуживает вас. Да я убил бы его за одну только эту мысль!

Ничего себе… И это такими словами он дает понять, что она ему нравится. Уинни поморгала, но не отошла от него.

– Никто не может знать мыслей другого человека, Кенан. – От ее загадочной, чуть заметной улыбки у него что-то сжалось внутри. – Даже вы.

– А я и не хочу читать мысли Невина. Я лишь хочу пресечь все его намерения, касающиеся вас!

Молодые люди вышли на улицу через открытые настежь двери. На улице лил дождь, но под навес, который удерживали четыре колонны в греческом стиле, капли не попадали. Приятно было оказаться на свежем вечернем воздухе после духоты зала, наполненного дыханием танцующих и дымом от канделябров со свечами.

– Вам холодно?

– Нет.

Не поверив, он сплел ее пальцы со своими и притянул ее к себе. Уинни стояла к нему спиной. Кенан обнял девушку и прислонился к стене. Она чувствовала тепло его тела и молча слушала шум дождя. Казалось, не было ничего плохого в том, что они вот так выставляли чувства напоказ, словно маски и костюмы защищали их от порицаний.

Конечно, они были не единственной парой, которая искала укромный уголок, чтобы насладиться минутами близости. С другой стороны входа стояла еще одна страстно обнимавшаяся парочка. До них доносился то шепот, то смех девушки.

– Я думал, подчинитесь ли вы запрету отца не общаться со мной, – сказал Кенан, понизив голос.

Уинни повернулась в его объятиях к нему лицом.

– Не думайте, что я здесь ради вас. Я ничего не знала о гениальном плане тетушки.

– А если бы знали?

Он смотрел, как она прикусила сначала нижнюю губу, а потом верхнюю, пока обдумывала ответ.

– Я бы все равно была здесь.

Честное признание пролилось бальзамом на его сердце. Глупо, конечно, было все сразу выложить тогда ее отцу. Когда он уходил, старый Бедгрейн кричал ему вслед, что он скорее отдаст свою драгоценную дочь в гарем турецкого султана, чем выдаст ее за какого-то незнатного парня. А чего он ждал? Распростертых отцовских объятий, приглашения в семью? Если этого, то насмехаться над седовласым отцом девушки, тем более говорить ему в лицо, что отнимет у него дочь, было неверной тактикой.

– Зачем вы это сделали? – спросила Уинни, безошибочно угадывая его мысли.

По улице проехали две кареты.

– Он должен был знать, что случилось на ярмарке. Вы ведь ему не хотели говорить.

– Одна правда раскрывает другие обманы.

Гости собирались расходиться. Один из джентльменов заметил Уинни и хитро улыбнулся, но его дама тут же одернула его.

– Если вы такой сторонник правды, почему бы вам самому не сказать мне правду? Зачем вам понадобилось выводить отца из себя? – спросила Уинни у Кенана.

Он хотел возразить:

– Я не выводил сэра Томаса из себя.

– Нет, выводили! Может, у него и резкий характер, тем не менее он человек уравновешенный. Но стоило ему часок поговорить с вами, как он еще неделю извергал проклятия.

– Да, он мне тоже понравился.

– Я рада, что вы находите это забавным. – Уинни с негодованием оттолкнула руку Милроя. – Раньше отец никогда не запрещал мне встречаться с кем бы то ни было. Мне захотелось рискнуть… – Она почувствовала, как к горлу подкатил комок, не давая ей договорить – Забудьте, что я сказала.

– Не уходите, – попросил он.

Их встреча проходила вовсе не так, как он представлял. Кенан винил себя Ему было трудно объяснить кому-либо, что он чувствует, и он ясно осознал: он боялся признаться Уинни в своих чувствах. При звуке приближающихся шагов молодой человек загородил ее.

– Хочу вам кое-что показать. Пойдемте? Уинни взяла его под руку. Но тут же заколебалась:

– Я не могу оставить тетушку.

– Тетушка Молли в надежных руках мистера Кила и довольна этим Думаете, зачем она нам намекала, чтобы мы удалились? – Кенан погладил большим пальцем ее нижнюю губку, и девушка ничего не смогла возразить. – Я сказал ей, что провожу вас домой. Ждать нас не будут.

– Вот, значит, кем вы меня видите? – не удержалась Уинни, когда они уже ехали в коляске. Она вспомнила миф о веселой насмешнице – дочери морскою божества, которая мучила уродливого поклонника. – Считаете, что я с вами играю и дарю надежду, только чтобы потом отказать? Через окошки в коляску попадал слабый свет от уличных фонарей, поэтому она скорее чувствовала, чем видела, как Милрой ерзает на сиденье.

– Я имел в виду костюмы Нас никто не узнал Я не говорил, что вы со мной играете. – В голосе Милроя звучало растущее раздражение.

Если он надеялся, что лишь своей дерзостью сможет покорить Уинни, то он недооценивал ее.

– Сомневаюсь, что тетушка хотела нарядить меня в Галатею. Мне больше нравится королева бабочек, чем бессердечное создание.

Боже милостивый! Кто бы говорил!