Шиворот-навыворот - Виктория Волкова Страница 37

И тут Марина отчетливо поняла, что все закончилось. Она не сможет просто так прийти к нему работу или позвонить на сотовый, номер которого он меняет раз в месяц. А бестолковая Леночка будет по его приказу говорить, что его нет, или он на совещании, или в командировке

Дома все уже было готово к обеду. Александра Васильевна расстаралась. Несколько салатов, суп в супнице, и мясной запах из духовки, смешанный со специями. И сам стол, накрытый в столовой, с белой скатертью, со столовыми приборами, мудрено завернутыми в льняные салфетки. От такой картины у Ивана свело в желудке.

— Ну, Александра Васильевна, вы сегодня молодец, — похвалил Иван.

— У вас же гости, Иван Григорьевич, — любезно откликнулась домработница.

У Ивана все передернуло внутри.

— Вы имеете в виду Лилию Михайловну с детьми? — уточнил он.

— Конечно.

— Они здесь не гостят, они здесь живут, — отрезал Иван. — И еще, с завтрашнего дня, пожалуйста, согласовывайте все хозяйственные вопросы с Лилией Михайловной.

Александра посмотрела на него, не в силах поверить в услышанное, и не могла ничего ответить. Пока она подбирала слова, он вышел из комнаты. И она слышала, как он постучал и позвал обедать. Но никто не пришел, и сам Иван куда-то исчез. И в доме воцарилась тишина. Александра Васильевна подошла к двери комнаты для гостей и прислушалась. Там в полголоса разговаривали. Но о чем, разобрать было нельзя. Она услышала приближающиеся к двери шаги и быстро зашла в столовую, сделала вид, что поправляет тарелки и фужеры. Вслед за ней влетел разъяренный Иван.

"Неужели нажаловалась?" — подумала Александра Васильевна. У нее со Светой с утра случился небольшой конфликт. Девчонка по-хамски ответила на ее замечание. И Александра поставила ее на место. Она уже и думать об этом забыла, а поди ж ты, маленькая дрянь.

— Я хотел бы поговорить с вами, Александра Васильевна. Пройдите, пожалуйста, в мой кабинет, — рявкнул Иван. — Что вы наговорили девочке? — начал он без предисловий.

— Я? Ничего? — искренне удивилась Александра с чувством оскорбленной добродетели.

— Совсем?

— Я посетовала на ее поведение. Ее матери следовало больше уделять времени ее воспитанию.

— Ее матери сейчас не до этого, — возразил Иван.

— Ну, конечно, — усмехнулась домработница и тот час пожалела об этом.

Глаза Ивана сверкнули гневом, и Александре показалось, что сейчас из них вылетят молнии. Зевс-громовержец.

— Я настаиваю на том, чтобы вы не смели говорить то, о чем не имеете малейшего понятия. И если еще раз вы порекомендуете Свете отправиться к своему отцу, то я просто вас уволю. Ее отец умер, и ваша просьба, по меньшей мере, непростительна.

Договорить он не успел. По внутренней связи сообщили, что приехал Виктор Пахомов.

Разгневанная Александра увидела, как он стремительно выскочил из кабинета и с тревогой в голосе остановил Лилю, собиравшуюся выйти на крыльцо.

— Подожди. Лучше пусть в дом зайдет.

— Он не причинит мне зла, — удивленно ответила она.

— Я не об этом, не выходи из дому, мало ли… Сам встречу.

Он сбежал по ступенькам к гостю. И как радушный хозяин повел в дом. Этот человек приехал сюда впервые. Он был из другого мира, так неприятного Александре. И она раньше слышала про разборки пахомовских и арташесовских. Потом застрелили самого Арташеса, а Виктор Пахомов стал бизнесменом и уважаемым человеком. Но, по мнению Ивановой домработницы, так и остался бандитом. И что может быть общего у него и ее интеллигентного хозяина? Он приехал сюда из-за этой Лилии. Неужели у Ивана хватило ума отбить женщину у этого монстра. Сейчас начнутся разборки. А они непременно начнутся, это видно по мрачным лицам обоих мужчин. И остынет борщ, а если начнется драка, то и поломают мебель. И завтра придется делать генеральную уборку.

Но Виктор зашел в дом, огляделся и присвистнул:

— Кучеряво живешь, Иван Григорьевич.

Потом подошел к Лиле, коснулся губами щеки.

— Здравствуй, родная.

— Здравствуй, Витя.

Они обнялись. И Иван снова почувствовал укол ревности.

— Поставьте на стол еще один прибор и замените фужеры на рюмки. Мы будем пить водку, — сказал он Александре Васильевне.

— И Лилия Михайловна? — уточнила домработница.

— И она. Поминать на Руси принято водкой, — сказал Иван раздраженно.

— Этого не может быть, — задумчиво произнес Пахом. — Бумеранг погиб на зоне…

Он сидел, развалившись, в необъятном кресле в кабинете Ивана и медленно отхлебывал из рюмки коньяк.

— Погиб? — переспросила Лиля. — Точно?

Он посмотрел на нее, укутанную в плед и греющую руки об чашку с чаем, хотя на дворе была только середина июля.

"Заболела, что ли? — с тревогой подумал Пахом. — Нужно было забрать их к себе. Хотя куда к себе? Кругом бандиты и шлюхи. Пусть лучше здесь остаются"

— Точно, родная. Сказали, что от пневмонии помер. Но, я думаю, прибили его там.

— Тогда, кто? — Ее голос дрогнул, и ему показалось, что сейчас она заревет. Но Лиля сдержалась и снова переспросила Пахома, только более спокойно:

— Тогда, кто?

Пахом собирался сказать ей, что это мужское дело и ей нечего лезть и подставлять себя под удар. Но где-то в глубине дома заплакал Мишка, и Лиля, быстро опустив на паркет босые ноги, принялась искать шлепанцы. Они оказались почему-то около письменного стола, в другой части комнаты.

Иван, до сих пор хранивший молчание, буркнул:

— Сиди.

Потом достал шлепанцы из-под стола и принес их Лильке. Она подскочила и побежала к сыну.

"Интересно пляшут девки, по четыре в каждый ряд, — прокомментировал мысленно Виктор Пахомов. — Никогда еще не видел прислуживающего Бессараба. А он сегодня какой-то странный. Господи, неужели они по новой любовь крутить начали? Ну, Лилька, ну стерва. А ведь еще и полугода не прошло, как Иштван погиб" И горечь за друга, погибшего так странно и нелепо, захолонила все сердце Вити Пахомова. Он вспомнил ту резкую боль где-то за грудиной, охватившую его, когда "Рая из-под трамвая" позвонила ему на мобильный.

— Витенька. Витя. Иштвана убили. Приезжай, Витенька.

И около подъезда небольшого элитного дома он заметил отъезжавшую "Скорую помощь". Потом увидел Лильку, накачанную какими-то сильнодействующими лекарствами. Она сидела в спальне на ковре и разговаривала с портретом Иштвана. Рассказывала ему, что в него стреляли, куда попали, какое из ранений оказалось смертельным, и спрашивала, почти кричала, зачем он все это допустил. Обвиняла и плакала. И в тот момент Виктор решил, что от горя она свихнулась. И ему придется поднимать и ставить на ноги крестницу и Мишутку. Но оказалось, что именно из-за детей она выжила. Только перестала смеяться, и глаза поблекли и угасли. "Выплакала Лиля глаза", — сказала его мать после похорон Герта.