Клятва Рыцаря - Эмма Орчи Страница 36

– О Арман! – вырвалось у Маргариты из глубины наболевшего сердца.

К своему стыду, она до сих пор не вспомнила о брате.

– Мы ничего о нем не знаем, – сказала она. – Сэр Эндрю просмотрел все тюремные списки. Если бы мое сердце не сделалось таким бесчувственным после всего, что я выстрадала в эту неделю, оно терзалось бы при каждой мысли о бедном Армане.

На лице мужа мелькнула едва уловимая усмешка.

– Скажи Фоуксу, чтобы он не искал имя Армана в списках заключенных, – сказал он. – Пусть лучше отыщет мадемуазель Ланж. Она знает, где найти Армана, который в данную минуту в сравнительной безопасности.

– Жанна Ланж! – воскликнула Маргарита. – Это та девушка, страсть к которой заставила Армана забыть о долге. Сэр Эндрю старался уменьшить в моих глазах вину брата, но я угадала то, что он не хотел мне сказать. Все настоящее несчастье от того ведь и произошло, что он ослушался тебя.

– Не осуждай его слишком строго. Арман влюбился, а всякий грех извинителен, если совершен во имя любви. Жанну Ланж арестовали, а Арман совсем потерял голову. В тот самый день, когда был спасен дофин, мне посчастливилось освободить Жанну Ланж из тюрьмы. Я дал Арману слово, что позабочусь о ней, и сдержал это слово, но Арман этого не знал, иначе… Я отвел ее в безопасное место, а потом ее совсем освободили. Об этом я узнал от самого Шовелена, которому нужен был ее адрес, а я один знал его. Что касается Армана, то его не будут тревожить, пока я здесь. Есть и еще одна причина, почему мне надо еще остаться некоторое время здесь. Но тебя, дорогая, я прошу непременно пойти к мадемуазель Ланж, она живет на площади дю-Руль. Она устроит тебе свидание с братом. Вот письмо к нему, – продолжал сэр Перси, вложив ей в руку второй пакет, поменьше первого. – Должно быть, бедняга чрезвычайно волнуется, но ведь он грешил потому, что влюбился; для меня же он всегда будет только твоим братом, человеком, на котором сосредотачивалась вся твоя любовь, пока я не встретился на твоем пути. В этом письме я также даю ему некоторые инструкции; пусть только он прочтет его, когда будет совсем один. Теперь остается еще только одно поручение. В этом городе жестокостей есть несколько человек, которые доверились мне и которых я не могу обмануть: это – Мари де Мармонтель с братом, верные слуги покойной королевы, и другие. Они ждут, чтобы я отправил их в Англию. Обещаешь ли ты исполнить данное мною обещание?

– Обещаю, Перси, – просто сказала Маргарита.

– Хорошо! Тогда пойди, дорогая, завтра попозже вечером на улицу Шаронн, которая ведет к укреплениям. В самом конце ее есть маленький домик, нижний этаж которого занимает торговец старым платьем. Он и его жена – страшно бедные, но добрые люди и за хорошее к ним отношение готовы всячески услужить английским, как они говорят, «милордам», которых они считают, кажется, шайкой контрабандистов. Их хорошо знают и Фоукс, и все другие, в том числе и Арман. Там теперь нашли приют Мари де Мармонтель с братом, старый граф де Лезардьер, аббат Фирмон и другие. Мне посчастливилось благополучно водворить их всех туда, и они ждут меня, безусловно веря, что я исполню данное им обещание. Ты ведь пойдешь к ним, дорогая?

– Пойду, Перси, – ответила Маргарита, – я ведь обещала.

– У Фоукса есть запас надежных паспортов, а старьевщик даст все, что необходимо для переодевания. У него есть крытая повозка, которую можно у него нанять. Фоукс отвезет всю эту компанию на ферму Ашара в Сен-Жермен, где их будут поджидать прочие члены Лиги для отправки в Англию. Фоукс знает, как все устроить; недаром он всегда был самым деятельным моим помощником. Когда все будет готово к отъезду, Фоукс может передать дальнейшее руководство Гастингсу. Тебе же, мое сокровище, я предоставляю поступить, как ты сама захочешь. Ферма Ашара могла бы служить надежным приютом тебе и Фоуксу, если бы… Знаю, дорогая! Как видишь, я даже не настаиваю на том, чтобы ты меня покинула. С тобою будет Фоукс, и я знаю, что ни ты, ни он не послушались бы меня, даже если бы я этого требовал. И ферма Ашара, и домик на улице Шаронн будут безопасным убежищем для тебя, если с тобой будет Фоукс; а там с Божьей помощью, я в своих объятиях отвезу тебя в Англию, если только… Прости, мое сокровище! – перебил он сам себя, страстным поцелуем останавливая готовый вырваться у нее жалобный стон. – Все в воле Божьей! Я никогда еще не был в таких тисках, но я еще жив. Повтори мне, дорогая, что ты поняла меня и сделаешь все, о чем я прошу. Я чувствую, как становлюсь крепче и бодрее, когда слышу твой милый голос.

– Я поняла каждое сказанное тобой слово, – твердо повторила Маргарита, – я все поняла, Перси, и твоей жизнью клянусь исполнить все, как ты сказал.

Блейкни вздохнул с чувством полного удовлетворения, и как раз в эту минуту из дежурной комнаты послышался грубый голос, презрительно напомнивший:

– Полчаса почти прошло, сержант; вам пора исполнить свою обязанность.

– Остается еще три минуты, гражданин, – последовал короткий ответ.

– Три минуты! О дьявол! – сквозь зубы прошептал Блейкни с внезапно вспыхнувшим в глазах огоньком, значение которого ускользнуло даже от Маргариты. – Спрячь это в своей косыночке, дорогая, – прошептал он, передавая ей третье письмо. – Храни его до той минуты, пока тебе не покажется, что ничто не может спасти меня от позора… Ш-ш… дорогая, – нежно поспешил сказать он, видя, что с ее губ готов сорваться горячий протест. – Теперь я не могу высказаться яснее; неизвестно, что еще может случиться. Ведь я только человек, а кто знает, к каким дьявольским ухищрениям прибегнут еще эти животные, чтобы унизить непокорного искателя приключений? Меня уже довели до постыдной слабости незначительными физическими неудобствами. Вроде недостатка в сне. Если же мой разум не выдержит, – Бог знает, на что я тогда окажусь способен! – тогда передай этот пакетик Фоуксу – он уж будет знать, что делать; здесь мои последние инструкции. Обещай мне, жизнь моя, что ты не тронешь этого пакета, пока не убедишься, что мой позор неизбежен, что я уступил здешним негодяям и послал Фоуксу или кому-нибудь другому приказание выдать дофина ради спасения моей жизни; когда мое собственное письмо докажет, что я – низкий трус, тогда, и лишь тогда, отдай пакет Фоуксу. И обещай мне, что когда вы оба основательно ознакомитесь с содержанием моего письма, то в точности исполните все. Обещай мне это, дорогая, поклянись своим дорогим именем и именем Фоукса, нашего верного друга.

Сквозь потрясавшие ее рыдания Маргарита прошептала желанное обещание.

Голос Блейкни становился все глуше из-за волнения.

– Дорогая, не смотри на меня такими испуганными глазами, – прошептал он. – Если что-нибудь из того, что я сказал, смущает тебя, постарайся еще несколько времени не терять веры в меня. Помни, что я во что бы то ни стало должен спасти дофина: это – долг чести, чем бы это ни кончилось для меня. Но я хочу жить ради тебя, мое сердце!

Его лицо снова дышало бодростью, в глазах светился прежний веселый огонек.

– Не смотри же так печально, моя дорогая женушка, – вдруг как-то странно произнес он, словно говоря через силу, – ведь эти проклятые собаки еще не завладели мной!