Безоглядная страсть - Марша Кэнхем Страница 36

— Но откуда вам это изве… — начал было Ангус и осекся: в этот момент они уже входили в зал.

— Прошу прощения, мисс! — произнес какой-то молодой офицер, случайно задев платье Адриенны своей шпагой.

— Вы не причинили мне ни малейшего вреда, сэр, — улыбнулась она ему, — хотя оружие ваше на вид весьма опасно!

Ангус усмехнулся про себя. Как и следовало ожидать, заигрывания у этой красотки всегда на первом месте — взять хотя бы эту двусмысленную реплику об оружии…

Заиграла музыка, и они закружились в танце.

— С чего это они вдруг решили, что я шпионю в пользу якобитов? — выбрав момент, когда никто не смотрел на них, шепнул он ей на ухо. Со стороны это казалось невинным флиртом.

— Потому что ваша жена — якобитка, — шепнула Адриенна в ответ. — И я боюсь за вас: вы так любите ее, что готовы потерять голову. Я видела, какие у вас были глаза, когда вы смотрели на портрет…

— Не знаю, как у меня, — усмехнулся он, — но у моей жены, насколько я ее знаю, хватает ума не ввязываться ни во что сомнительное.

Адриенна как-то странно посмотрела на него:

— Неужели вы и впрямь ничего не знаете?

— Ей-богу же, мадемуазель де Буль, я не шучу!

— Так знайте же, — усмехнулась она, — ваша жена сейчас не у вашей матери. Она подходит к Абердину, остановилась всего лишь в одном дне езды от него. Она ведет с собой отряд в восемьсот человек, вооруженных, кстати сказать, весьма неплохо.

От неожиданности Ангус сбился с такта, толкнув какого-то господина, танцевавшего с дамой рядом с ним.

— Извините, сэр! — отрешенно пробормотал он.

«Отряд в восемьсот человек? Не может быть! Здесь какая-то ошибка! Да что она, с ума сошла? Восемьсот! Я, глава клана, и то шестьсот от силы набрал! Да и от тех, когда подходили к Эдинбургу, осталось, дай Бог, сорок — прочие же заявили, что не повернут оружие против своего принца…»

— Ей даже звание дали, — продолжала Адриенна. — Они обращаются к ней не иначе, как «полковник Энни»! Она сама назначает себе офицеров. А адъютантом у нее капитан Макгиливрей…

На этот раз Ангус не только остановился, но и пошатнулся, с трудом удерживая равновесие. Заметив, что он побледнел, Адриенна поспешила взять его под руку и вывести на террасу. Холодный свежий воздух привел Ангуса в чувство. Адриенна, удалившись на минуту, вернулась с бокалом вина.

— Выпей, полегчает.

— Откуда ты все это знаешь? — снова спросил Ангус, принимая из ее рук бокал. — Ты уверена, что это все правда?

— Мои источники еще надежнее, чем у Хоули, — загадочно улыбнулась она. — Когда твой полковник с триумфом войдет в Абердин, ты по-прежнему будешь уверять, что она дома и пишет письма?

Ангус рассеянно потер висок.

— Неужели… — отрешенно пробормотал он, — это правда? Да, я всегда знал, что Энни эксцентричная женщина, но не до такой же степени!..

— Что ты хочешь, — усмехнулась Адриенна, — война, Ангус! В такое время люди иногда совершают такие поступки, на которые никогда бы не решились в мирное время. Порой человек сам не знает, на что он способен. Часто, — она многозначительно подмигнула ему, — приходится играть роль, изображать из себя не того, кто ты на самом деле. Например, притворяться, что ты без ума от мужчины, тогда как на самом деле тебя от него тошнит…

— Ты имеешь в виду Уоршема? — догадался Ангус.

— Уоршем — свинья! — фыркнула Адриенна. — Грубая, жестокая свинья. Каждый раз, когда я утром ухожу от него, я потом по три часа моюсь — так он мне противен…

— Тогда почему же…

— Ни за что не догадаешься! — усмехнулась она. — Потому, что он плохо читает. Так плохо, что другие офицеры над ним смеются. Однажды ночью он стал вот так вот читать вслух — думал этим меня позабавить. Я сказала, что от его чтения меня лишь клонит ко сну, так он нарочно продолжал, чтобы меня позлить. Он же изверг — его хлебом не корми дай кого-нибудь помучить. Читает мне, дурак, всякие депеши, документы — думает, я в них ничего не понимаю. А у меня память хорошая, я потом все записываю слово в слово и отсылаю нашим — уж им-то виднее, на что они им могут сгодиться… Я понимаю, это, может быть, не такой подвиг, как возглавить отряд, но каждый служит родине в меру своих способностей…

— Значит, ты шпионка? — От удивления глаза Ангуса полезли на лоб.

— Называй это как хочешь — шпионка, разведчица… Я же предпочитаю именовать себя верной якобиткой. Надеюсь, в следующий раз, когда увидишь меня выходящей от Уоршема, ты не будешь смотреть на меня таким быком?

На минуту Ангус совсем потерял дар речи.

— А теперь скажи мне, бравый ты мой капитан, — усмехнулась Адриенна, — эти письма от жены — они хотя бы существуют?

— Ты думаешь, — лицо Ангуса помрачнело, — Уоршем их от меня потребует?

— Вряд ли, но произвести обыск в твоей комнате ему ничего не стоит.

Ангус растерялся, дернул же его черт «изобрести» эти письма!

— Скучные подробности, говоришь, как она проводит дни? — Адриенна ободряюще похлопала его по плечу. — Не горюй, будут тебе письма! Есть у меня одна служанка, Констанс, — такая болтушка, что часами рта не закрывает. Уж она-то сумеет… Засажу-ка ее, пожалуй, на ночь за кипу бумаги — к утру все будет готово. Только сам не забудь прочитать, чтобы на всякий случай знать, что в них.

— Смотри, — нахмурился Ангус, — ты ничем не рискуешь?

— Рискую, — сказала она, — так что ты теперь передо мной в неоплатном долгу.

Чмокнув опешившего Ангуса в щеку, Адриенна выбежала с террасы. Через минуту она уже как ни в чем не бывало кружилась в вихре танца с новым кавалером.