Честь виконта - Жаклин Санд Страница 36

– Режьте. – Ивейн протянула ей принесенный Луи острый нож. – Нет времени делать это деликатно.

Жизель согласно кивнула и взрезала рукав синего сюртука, что утром так понравился Ивейн. Затем настала очередь жилета и, наконец, рубашки, половина которой была не белой, а жутко алой. Графиня сглотнула. Она стойко переносила вид крови, однако рана на плече Сезара показалась ей ужасной.

Горничная принялась обтирать кровь, а Ивейн подавала тряпки. Вода в тазике мгновенно покраснела, однако, кажется, крови стало меньше – или она просто в виконте заканчивалась? Однако Жизель сказала ободряюще:

– Мне кажется, ничего страшного. Пуля застряла, но доктор ее извлечет.

– Скорее бы он приехал. – Ивейн кусала губы.

– Не беспокойтесь, ваша милость. С его светлостью все будет хорошо.

– Я надеюсь, – сказала Ивейн тоном, который предполагал: если Сезару будет плохо, претензии она выдвинет самому Господу Богу.

Прошло еще несколько минут. Жизель обтерла кровь и наложила временную повязку. В коридоре послышались быстрые шаги, и вошел невысокий и плотный лысеющий человек – известный на улицах Сен-Дени и Берже лекарь, мэтр Леннарт Штрауб. По происхождению был он немцем, однако родной Берлин отчего-то не любил и прочно обосновался в Париже, имел здесь обширную практику и зарекомендовал себя с наилучшей стороны.

– Guten Abend, meine Damen [8]. Ну-ка, посмотрим, ради чего меня оторвали от вечерней рюмочки хереса, – сказал мэтр Штрауб; несмотря на долгие годы жизни во французской столице, акцент еще не окончательно покинул речь почтенного врача, и звучала она отрывисто, с чисто немецким лязганьем. – Какой превосходный пациент! Кто это, мадемуазель?

– Виконт Сезар де Моро. Доктор, умоляю, помогите ему.

– Умоляете? – Круглые очочки врача сверкнули в свете газовых рожков. – С каких это пор вы умоляете, сударыня? Обычно вы требуете!

– Тогда я требую! – невольно улыбнулась Ивейн.

– Так-то лучше. Ну-ка, отойдите, юные дамы. Мне нужно его осмотреть.

Мэтр Штрауб вымыл руки, склонился над виконтом и снял временную повязку.

– Очень хорошо, очень хорошо! – воскликнул он с энтузиазмом. – Прекрасная рана. А пуля, – тут он приподнял Сезара и заглянул назад, – пуля у нас внутри. Какая радость.

Манера такая могла бы раздражать, но Ивейн, наоборот, вдохновлял стиль доктора – тот словно бы показывал, что ничего страшного не произошло, и таким образом успокаивал и пациентов, и их знакомых и родственников. Достав из саквояжа инструменты, врач аккуратно разложил их на чистом отрезе льняного полотна. Затем попросил принести еще пару подсвечников, чтобы как следует осветить окружающее виконта пространство, а также потребовал, чтобы дамы вышли. Жизель подчинилась, но Ивейн сказала, что останется. Мэтр пожал плечами, однако не возражал.

Сама операция заняла меньше минуты. Длинными щипцами доктор извлек пулю, кинул ее в таз, где она уныло зазвенела, и тут же ловко наложил повязку – теперь уже по всем медицинским правилам. Затем, снова вымыв руки, он покопался в саквояже и извлек на свет пузырек с нюхательной солью.

– То, что помогает дамам, слишком туго затягивающим корсеты, поможет и бравому юноше! – провозгласил мэтр и сунул пузырек Сезару под нос.

Прошло несколько мгновений, и веки виконта дрогнули, взгляд сфокусировался и остановился на Ивейн.

– А! – только и сказал Сезар хрипло. – Хорошо.

– Sehr gut. Wie freundlich und charmant [9]. Ну вот видите, все прекрасно, как я и обещал, – подвел итог мэтр Штрауб. – Дальше пациент справится сам, во всяком случае, до завтра. Пить ему давайте немного, а с утра, пожалуй, можно влить в него куриный бульон. Не переусердствуйте. Он встанет на ноги через несколько дней.

Ивейн молча кивнула; объяснять доброму доктору, что счет в деле с Поджигателем идет на часы, а не на дни, пожалуй, не стоит. Значит, такова судьба, указавшая самозваным сыщикам их место; судьбу не перехитрить, она все расставляет по своим местам. И ее дыхание холодит волосы на затылке.

– И если сообщите полиции, можете ссылаться на меня.

Полиция. О ней Ивейн совсем не подумала, но кивнула снова.

Мэтр Штрауб удалился, что-то насвистывая, а графиня подошла к кровати. Вернулась Жизель, однако Ивейн было не до этого; виконт смотрел на нее вполне осмысленно.

– Я отошлю слугу в ваш дом, – тихо сказала графиня, – чтобы там предупредили: вы останетесь пока здесь. Не думаю, что вам полезно вставать, по меньшей мере, нынче ночью.

Сезар промолчал, его голова дернулась еле заметно, что могло означать согласие.

– Вы меня изрядно напугали, – продолжила Ивейн, – сейчас же вам нужно спать. Мне вызвать полицию?

Вот теперь он отчетливо покачал головой и выдавил:

– Нет.

– Я вернусь. – Ивейн дотронулась до его безвольно лежавшей руки, а затем вышла и кликнула Луи.

Тот прибежал почти сразу.

– Нужно раздеть виконта и укрыть его, пойди помоги Жизель, она не справится.

– Да, ваша милость. Мадам де Буавер услышала шум и спрашивала, что происходит; я взял на себя смелость кое-что ей рассказать. Она сказала, что если уж все равно не спит, то, коли нужно, спустится и поможет.

– Спасибо, Луи. Я сама сейчас поднимусь к ней.

Она медленно пошла к лестнице. Рука скользнула по ореховым перилам, таким теплым и привычным; Ивейн не торопилась. Облегчение было таким сильным, что лишь сейчас она заметила, как дрожат колени, как трясутся руки. Сезар не погиб, он выздоровеет, но ведь он мог погибнуть. Расспрашивать его сейчас бесполезно, однако поутру он все ей расскажет.

Мари открыла дверь быстро; на вдове был теплый халат, волосы рассыпались по плечам.

– Луи сказал мне, что ранили виконта де Моро… Как он?

– Вне опасности. – Ивейн зашла и закрыла за собой дверь. – Позже я снова пойду к нему. А ты почему не спишь?

– Я не могу. – Кузина остановилась у окна, бессмысленно глядя в ночную тьму. – Завтра похороны… До сих пор не могу поверить, что Жюльена нет.

– Мари, – осторожно начала Ивейн, – я хотела спросить тебя о Жюльене…

– Конечно. Спрашивай.

– В тот вечер, когда произошел пожар… Жюльен вел себя как обычно?

Кузина взглянула не нее удивленно и откинула волосы с лица.

– Как обычно? Что ты имеешь в виду?

– Он нервничал или, может быть, казался беспокойным?

– О нет. Ничего подобного. Мы чудесно провели вечер. Играли в карты с Патриком и Жюстиной, смеялись, рассказывали друг другу забавные истории. Мы даже… – Она пересилила условности – даже между близкими родственниками или друзьями не было принято о таком говорить, но Мари все-таки произнесла: – Мы поднялись в спальню, и только потом он сказал, что ему нужно немного поработать. Но никакого беспокойства, нет. Все было… чудесно. Он был очень нежен. Как будто знал…