На ромашке не гадай - Лаура Дэниелз Страница 36

Наступило молчание. Джин пыталась освоиться с новостью, а Энди смотрел куда-то в угол, словно там в ретроспективе разворачивались события его последнего вечера в доме Риты Маккей.

Как в избитом анекдоте, он вернулся домой раньше, чем обещал. С первой минуты его удивило, что везде горит свет, а никого не видно.

– Рита? – позвал Энди, но ответа не прозвучало.

Бросив пальто в гостиной на кресло, он двинулся вверх по лестнице, ведущей на второй этаж. И только оказавшись на площадке, услышал звуки.

В первую минуту ему показалось, будто включен и идет какой-то фильм, но потом он сообразил, что слышит реальные голоса.

Затем у него возникли сомнения, стоит ли входить. Не лучше ли уйти, уехать в гостиницу и сделать перед самим собой вид, что ничего не было. Стереть этот вечер из памяти и на том месте создать новые воспоминания.

Возможно, так и следовало сделать, но Энди не мог. Он чувствовал, что должен пройти все до конца.

– Рита? Ты… не спишь? – Вопрос в данной ситуации был более чем глуп, но тут уж ничего не поделаешь.

Энди толкнул дверь спальни и сразу увидел, что Рита действительно не спит. Ни одна женщина не смогла бы уснуть, будучи придавленной таким верзилой, какой сжимал ее в объятиях.

Позже были разговоры – пока Энди собирал вещи. Рита не оправдывалась – с ее точки зрения, ничего особенного не случилось, – напротив, она укоряла Энди в том, что он излишне драматизирует ситуацию.

– Ну да, я люблю иной раз доставить себе дополнительное удовольствие, что с того? Если бы ты не явился раньше, чем обещал, то ничего бы и не узнал и сейчас спокойно лежал бы на диване перед телевизором или читал газету. К чему все эти страсти, не понимаю? Только посмотри на себя – бледный, глаза горят, руки трясутся… Давай лучше забудем обо всем и заживем как прежде!

– До следующего сюрприза? – горько усмехнулся Энди. – Скажи лучше, зачем я тебе понадобился?

Рита негромко рассмеялась. Это был смех жизнерадостного человека, который берет от жизни все, не особенно задумываясь над моральной стороной дела.

– У меня таких мужчин еще не было. Ты намного старше меня, опытный врач, в больнице тебя уважают. Моя бабушка называет таких, как ты, хорошей партией.

– Неужели ты собиралась за меня замуж?

С губ Риты вновь слетел беззаботный смешок.

– А почему бы и нет? Ты надежный человек. И наверняка стал бы хорошим отцом, если бы у нас родились дети. Не все же тебе с чужим мальчишкой возиться. Оставь его Джин, пусть тешится! Ну? Брось эту сумку, иди ко мне…

– Я ухожу, Рита. Между нами все кончено. Буду тебе очень признателен, если на работе ты сама попросишь перевести тебя к другому врачу. – Взглянув на нее последний раз, Энди повернулся и вышел.

Сейчас он провел по лицу ладонью, будто стирая досадные воспоминания.

– Энди…

Он слегка вздрогнул, услышав голос Джин.

– Мне очень жаль, – сказала она, поймав его взгляд. – Правда.

В некотором роде так и было, но в глубине души Джин ликовала. Через минуту она спохватилась.

– Ты где живешь? В гостинице? Перебирайся сюда. Благо комната для гостей пустует. Или ты возражаешь против…

Энди встрепенулся.

– Нет-нет, эта комната меня вполне устраивает. Спасибо, с удовольствием воспользуюсь твоим приглашением. Так я и к Тиму буду ближе.

– Что ты, за что спасибо? Этот дом наполовину твой, ведь мы вдвоем его приобретали и переделывали. Поэтому…

– Правда, пап? – прозвучал голос вошедшего на кухню, но до поры остававшегося незамеченным Тима. – Ты больше никуда не уедешь?

Энди кивнул.

– Разве что на работу. Да и вещи из гостиницы нужно перевезти…

А через день, в субботу, случилось нечто и вовсе неожиданное.

После ланча позвонила Дебби и срывающимся от волнения голосом спросила у Джин, как можно связаться с Энди.

– Могу передать ему трубку, – удивленно произнесла та. – Он здесь, переехал к нам, сейчас сидит в гостиной с Тимом.

– Как, Энди уже не с Ритой? – удивилась Дебби, но тут же зачастила: – Впрочем, неважно. У меня тут… Словом, я разыскала Китти, мать Тима, побеседовала с ней по телефону, и она согласилась приехать сюда.

– Что? – изумленно воскликнула Джин. – Мама! Зачем? Ты хотя бы посоветовалась со мной, прежде чем…

– Я пыталась, но ты меня не слушала. Вот я и решила взять дело в свои руки. Тиму нужна родная мать! Все, ждите, мы с Китти выезжаем к вам…

Ошеломленно моргая, Джин повесила трубку, в которой звучали короткие гудки.

– Что-то случилось? – выглянул из гостиной Энди.

Джин механически повернулась к нему.

– Сейчас сюда приедет Китти.

– Какая… Что? Китти?!

– Ее разыскала Дебби. Она считает, что Тиму нужна родная мать.

Мгновенно помрачнев, Энди процедил сквозь зубы:

– Пусть Китти не надеется – Тима я ей не отдам. Он теперь мой сын.

– И мой, – твердо произнесла Джин.

– Мам, пап, что случилось? – выглянул из-за спины Энди Тим.

Джин и Энди переглянулись. Затем Джин мягко произнесла:

– Солнышко, сейчас приедет Китти, твоя родная мама.

В глазах Тима не отразилось ничего, кроме легкого удивления.

– Зачем?

– Мы пока не знаем. Придется подождать…

Ожидание оказалось очень тягостным. Джин и Энди сидели рядышком на диване в гостиной, Тим что-то делал наверху, у себя в комнате.

– Энди, я боюсь, – шепнула Джин.

И в этот миг раздался дверной звонок. Прибыли Дебби и Китти.

Пока Джин открывала дверь, по лестнице спустился Тим. Он остановился, держась за перила. И на него первого упал взгляд шагнувшей в прихожую молодой, красивой, уверенно державшейся женщины – Китти.

– Вы моя мама? – с любопытством спросил Тим.

Китти повернулась к Дебби.

– Пожалуйста, уведите его куда-нибудь на время нашей беседы.

– Но… – начала было та.

Тут Джин шагнула вперед.

– Конечно. Это вполне разумно. – Она взглянула на Тима. – Сынок, побудь у себя, ладно? Потом я тебя позову.

– Ну мам! Это же моя мама. Разве я…

– Солнышко, сейчас не время пререкаться.

Тим вздохнул.

– Да, мам. – Он повернулся и, поминутно оглядываясь на Китти, поплелся вверх по ступенькам.

В гостиной несколько обескураженную Дебби и Китти сдержанно приветствовал Энди.

– Здравствуй, – ответила Китти, скользнув по нему взглядом. – Ты почти не изменился. И действуешь в своей привычной манере. Зачем, спрашивается, нужно было срывать меня с места накануне Рождества, когда у нас сплошные репетиции?