Цепи любви - Эмералд Бакли

Джессика Паркер удобно устроилась под старой ивой, прислонившись спиной к толстому стволу, и закрыла глаза. Ее карьера оказалась под угрозой – директор школы решил, что она слишком эмоционально относится к проблемам своих учеников, что ей недостает беспристрастности, – поэтому сейчас ей полагалось бы думать о будущем, но тихое журчание ручья навевало сон.

Не далее как утром двоюродная сестра не преминула еще раз напомнить ей, что организм порой использует сон как средство от депрессии, но Джессика только отмахнулась. Все дело в усталости, твердила она себе. Конец учебного года – всегда очень напряженное время, я совершенно обессилела и только потому не способна решительно вернуть свою жизнь в то русло, которое выбрала для себя еще в годы учебы в университете.

Тогда будущее виделось Джессике простым и ясным: диплом, работа, продвижение по карьерной лестнице. Как знать, возможно, перейдя на некоторое время в частную школу, она впоследствии могла бы претендовать и на более ответственные должности, а годам к тридцати даже стала бы директором школы.

И что же? Ей двадцать семь, и приходится признать, что, планируя свое будущее, она не сумела предусмотреть один очень важный момент: полностью посвятив себя ученикам, она настолько увлечется их заботами и потребностями, что собственные планы, потребности, сама жизнь отойдут на второй план.

И вот расплата: истощение. Именно этим словом врач сочувственно охарактеризовал нервную и физическую слабость, одолевшую Джессику в самый разгар последней учебной четверти. Нагрузки на работе вкупе с напряженным ритмом современной жизни оказались для нее непосильными.

Школьное начальство, не оспаривая диагноз, проявило гораздо меньше сочувствия. Джессике было сказано, что она сама виновата: нечего было по собственной воле взваливать на себя дополнительные обязанности или организовывать внешкольные занятия для вверенных ее заботам двенадцатилетних ребят, а если она принимает проблемы учеников слишком близко к сердцу и страдает от этого, то пусть пеняет на себя.

В средней школе, где работала Джессика, всегда была высокая текучесть кадров. Сталкиваясь с хроническими проблемами, возникающими из-за слишком большого количества учащихся, немалая часть которых к тому же происходила из так называемых неблагополучных семей, новые учителя быстро теряли энтузиазм. Джессика же, не отрицая трудностей, считала, что многие из учеников при должном внимании и поощрении со стороны учителя обязательно ответят добром на добро.

Девушка устало вздохнула. Забудьте о работе, велел ей врач, отдохните в каком-нибудь тихом месте, погрейтесь на солнышке…

В обычных условиях это было бы невыполнимо. В отличие от широко распространенного мнения учителя не проводят в полном безделье весь свой длинный летний отпуск, но вышло так, что, хотя Джессику и не уволили в буквальном смысле слова, ей дали понять, что ее дальнейшее пребывание в школе под вопросом. Вот почему она приехала в гости к своей двоюродной сестре Долли и ее мужу в эту небольшую деревушку в графстве Шропшир, где, по словам Долли, можно сколько угодно наслаждаться тишиной и покоем.

Джошуа, за которого ее двоюродная сестра вышла два года назад, служил инженером в Лудлоу, а сама Долли была художником-иллюстратором и работала в небольшой студии, расположенной в первом этаже их очаровательного сельского домика.

И Долли, и Джошуа были рады ее приезду, но, поскольку оба работали, Джессика большую часть дня была предоставлена сама себе. Впрочем, именно этого она и хотела – точнее именно это ей было необходимо, если верить врачу.

Действительно, за две недели, что она уже провела в Шропшире, тревожные мысли об учениках и их проблемах стали посещать Джессику реже, но даже от этого она испытывала угрызения совести.

Лето выдалось небывало жаркое, совсем не типичное для Англии. Каждый вечер в выпусках новостей показывали пожелтевшие, выжженные солнцем поля и парки, пересохшие ручьи и городские улицы, на которых плавился асфальт. И Джессика не могла забыть, что в отличие от нее большинство ее учеников не имеют возможности сбежать от зноя и духоты раскаленных городских улиц к каким-нибудь добрым родственникам, живущим в окружении идиллического сельского пейзажа.

Внимание Джессики привлек тихий всплеск воды. Она открыла глаза и увидела довольно крупную форель, выпрыгивающую из ручья за мошкарой. Девушка улыбнулась, вспомнив, как когда-то в детстве ходила с отцом и братом на рыбалку. Сейчас ее родители уехали в Канаду навестить Джона, его жену и их сыновей-двойняшек, поэтому приглашение Долли оказалось как нельзя более кстати.

Джессика была тремя годами старше двоюродной сестры, и они дружили с детства. Два года назад, когда Долли выходила замуж, Джессика была на свадьбе подружкой невесты, но с последней встречи кузин прошло больше года.

Встретив сестру на железнодорожной станции, Долли была в первый момент потрясена ее изможденным видом, а потом засыпала озабоченными расспросами: почему она похудела, побледнела, почему у нее потускнели глаза, и так далее. Тогда, увидев их вместе, никто бы не поверил, что Джессика старше двоюродной сестры. Но теперь, когда она попыталась подавить чувство вины за то, что потакает своим слабостям, и все-таки дать душе и телу столь необходимый отдых, Джессика понемногу стала набирать вес и вновь превращаться из тощей доходяги в стройную девушку. Кожа ее постепенно избавлялась от городской бледности, в глаза и в волосы возвращался блеск. В этом извечная беда рыжеволосых: в периоды эмоциональных или физических испытаний их нежная кожа слишком чутко реагирует на стресс и становится такой бледной, что по контрасту с рыжими волосами эффект получается просто ужасный.

Время, проведенное на свежем воздухе, придало коже Джессики теплый персиковый оттенок, и как-то за ужином Джошуа шутя заметил (а Долли повторила то же самое утром), что она снова превращается в ту сногсшибательную сексапильную красотку, которая два года назад на их свадьбе произвела настоящий фурор среди мужской половины гостей.

Джессика состроила сестре гримасу. Сама она никогда не считала себя ни сексапильной, ни тем более сногсшибательной красоткой. И ей было неприятно вспоминать, что в самом начале ее учительства коллеги-мужчины да и некоторые ученики старших классов отказывались воспринимать ее всерьез из-за внешности. Сочетание рыжих волос, изумрудно-зеленых глаз и унаследованных от матери высоких скул придавало облику Джессики непреднамеренную чувственность.

Страшно вспомнить, сколько проблем доставляла Джессике ее внешность в юношеские годы. Подсознательная враждебность со стороны девочек мешала ей заводить подруг. С другой стороны, ребята, с которыми она встречалась, зачастую предполагали в ней большую сексуальность и страсть к приключениям, чем было на самом деле.

В студенческие годы Джессика поняла, что лучший способ избежать подобных проблем – это держаться по-деловому, вопреки внешности создать себе репутацию серьезной девушки и с самого начала дать понять, что она пришла в университет учиться профессии, а не гулять и развлекаться.