Игра или страсть? - Элизабет Торнтон Страница 35

Если бы судьба распорядилась сделать его богатым человеком, ему не приходилось бы прибегать к выпрашиванию «подарков» и «ссуд» у своих более состоятельных «друзей». Они называли это шантажом, но шантаж – это преступное деяние, а он не считал себя преступником. Ведь это не ему, а им нужно что-то скрывать.

Он заказал филе палтуса с гарниром и всеми приправами и откинулся на спинку стула, потягивая кларет и размышляя, как извлечь наибольшую выгоду из необыкновенной удачи, подвернувшейся на пути.

Тогда, в первый раз, ему заплатил ее папаша, заплатил вполне приличную сумму, достаточную, чтобы устроиться в Новом Свете. На деле же вся эта затея обернулась крахом. В Канаде джентльмены не живут праздной жизнью. Они работают на своих плантациях как фермеры, плечом к плечу с наемными работниками. Он, разумеется, ничего не знал о сельском хозяйстве и тотчас же потерял свои вложения.

Следующие несколько лет он жил на мелкие заработки, но всегда помнил, что он может вернуться в Англию и выжать из папаши Марион еще один «подарок». Однако когда он наскреб достаточно денег, чтобы вернуться домой, то, к своему разочарованию, обнаружил, что граф умер, а Марион практически нищая. Все, что он смог выжать из нее, – это жалкие гроши.

Положение изменилось, когда она получила наследство от тетки. Теперь он имел достаточно, чтобы устроиться в Брайтоне в разгар сезона, когда лондонская знать толпами устремляется сюда, чтобы подышать морским воздухом. Общество в Брайтоне было менее официальным, чем в Лондоне. Если правильно разыграть свои карты, думал он, то можно подцепить наследницу или богатую вдову.

Именно с этой целью он и приехал, но объявление о помолвке Марион изменило его планы. Зачем обременять себя женой, когда имеется такой сундук с сокровищами?

Марион.

Он знал, что Гамильтон будет в Брайтоне к началу конференции вигов, читал об этом в «Газетт». Все партийные «шишки» будут здесь. Ему не потребовалось много времени, чтобы выяснить, что политики предпочитают этот отель. Он надеялся произвести впечатление на Гамильтона и быть приглашенным в Лонгбери, чтобы открыто обратиться к Марион как друг ее жениха. Она бы поняла, что одно его слово разобьет все ее надежды. Такой человек, как Гамильтон, с блестящими перспективами в политике, не пожелает связываться с леди Марион Дейн.

Но его планы вновь были нарушены. Гамильтон, очевидно, был не из тех, на кого производит впечатление честное лицо, к месту сказанный комплимент или умение хорошо слушать. Когда Гамильтон вечером вошел в бар и заказал кружку пива, Дэвид попытался завязать с ним разговор. Единственным ответом стал жесткий взгляд, который предупредил его, что этот человек отнюдь не снисходительно относится к людской глупости. Керру казалось чистым безумием с таким характером идти в политику, разве только он намерен взять своих избирателей на испуг.

Однако не все было потеряно, ибо Гамильтон привез в Брайтон леди Марион. Керр находился в вестибюле отеля, когда они прибыли, и быстро отвернулся, чтобы Марион его не увидела. Еще придет время дать ей знать о своем присутствии, он выберет момент, когда ее грозный жених будет занят. А служанка для него не помеха. Он умеет обходиться со служанками.

Официант принес обед – филе палтуса в сливочном соусе, молодой картофель по-французски и овощное ассорти. Керр насладился каждым кусочком и не моргнул и глазом, когда в конце трапезы официант принес ему огромный счет.

Марион заплатит.

Лорд Денисон увидел, что светловолосый джентльмен покидает обеденный зал, подозвал официанта и попросил счет. Он был озадачен поведением парня. Вчера вечером в баре этот молодой человек хотел привязаться к Брэнду с разговором. Однако совершил грубую ошибку, попытавшись польстить. Брэнд ненавидит подхалимство во всех его формах. И вот сегодня этот говорливый незнакомец с интересом следил за отъездом Брэнда и Марион.

Что он задумал?

Когда официант принес счет, Эш поинтересовался:

– Джентльмен, который только что покинул зал, кто он? Мне кажется, я его знаю.

– Вы имеет в виду мистера Керра, сэр? Он фермерствует в Канаде или раньше фермерствовал.

– Нет, – бросил Эш, – такого я не знаю.

Он заплатил по счету, поспешно встал и направился в вестибюль. Керр выходил из отеля. Держась на некотором расстоянии, Эш последовал за ним.

Марион никогда особенно не интересовалась политикой и, после того как послушала выступления кандидатов, усомнилась, что когда-либо заинтересуется. Никому, казалось, не было дела до того огромного мира, который крайне нуждался в помощи. Самыми насущными заботами этих людей, похоже, были большие волнорезы. Волнорезы, мосты и дороги – вот все, что их волновало.

Как и другие дамы, она наблюдала за происходящим из кареты. С ней были миссис Монтит, жена одного из партийных чиновников, и две ее прелестные дочери. Непосредственно на митинге женщин не было. Мужчины не потерпели бы этого. Похоже, они считали, что присутствие особ женского пола помешает дебатам. Или же боялись, что им придется следить за своим языком и манерами.

Миссис Монтит, казалось, понимала отсутствие энтузиазма у Марион. Ее яркие птичьи глаза светились юмором.

– Это не выборы, – сказала она. – Это только репетиция, знаете ли. Для того чтобы наши кандидаты попрактиковались в риторике. Со временем они станут говорить лучше. Смотрите. Очередь мистера Гамильтона. Вот кто настоящий оратор.

Брэнд взошел на платформу. Он казался спокойным и уверенным. В отличие от нее. Нервы ее были натянуты до предела, словно это ей нужно держать речь. Но вскоре Марион позабыла про нервы. Брэнд не держал речь. Он говорил так, словно обращался к каждому человеку в толпе, даже к дамам. Он признал вклад других выступавших и важность местных вопросов, а затем повел своих слушателей на один шаг дальше. Он говорил о необходимости сократить разрыв между богатыми и бедными, о том, что ни один ребенок в государстве не должен ложиться спать холодным и голодным.

– Он великолепен, не правда ли? – тихо вымолвила Марион.

– Разумеется, – согласилась миссис Монтит, – более того, мистер Монтит говорит, что неравнодушие делает мистера Гамильтона просто неподражаемым оратором. Он беспокоится о простых людях, потому что сам когда-то был одним из них. – Она потрепала Марион по руке. – Мы с мистером Монтитом так рады, что Брэнд нашел невесту. Он был очень одинок.

Очень одинок. Эти слова затронули какую-то струну в глубине ее души. Страх разоблачения заставлял ее держать других на расстоянии. А у Брэнда, вероятно, был страх оказаться отвергнутым. Но все это в прошлом, во всяком случае, для него. Все, у кого есть глаза, видят, что им восхищаются, его уважают.

Женщина, которая выйдет замуж за Гамильтона, подумала она, должна будет интересоваться тем, что интересует его. Он ведь не совсем типичный английский джентльмен, для которого самое главное – занимать видное место в обществе и прожигать жизнь в вихре удовольствий.

У него есть амбиции. Он хочет получить место в парламенте. Его жена должна быть достойна таких амбиций.