Требуются отдыхающие - Ирина Мясникова Страница 34

Так или иначе, но в некоторой степени благодаря стараниям Каемкина Петя Сергеев стал вполне даже богатым человеком. Конечно, у него был и свой отдельный от генерала бизнес. Сергеев торговал оборудованием для нефтегазодобывающей отрасли. Торговал по своим старым внешторговским каналам и каналам своего бывшего тестя, торговал практически монопольно, потому что чужих в этот бизнес не пускали, и имел на этом деле очень серьезный гешефт. Однако за постперестроечное время Петр Сергеев привык жить на широкую ногу, и доходов от торговли оборудованием ему на все-про-все было маловато. Поэтому, несмотря на то, что многие идеи генерала Каемкина Петю просто бесили, отказаться от его денег он никак не мог. Уж очень Петр Сергеев любил деньги. А кто же их, спрашивается, не любит?

В результате альянса с генералом денег у Пети было достаточно, чтобы ни в чем себе не отказывать. Вот только с личной жизнью у него никак не складывалось. Он полностью содержал бывшую жену с дочерьми, чем заслужил большую благосклонность, дружбу и всяческую помощь от бывшего тестя. При первой же возможности Петр всегда ездил с дочками отдыхать за границу, или по-просту брал их к себе домой на выходные и праздники. Правда, брать девочек на выходные у него случалось редко, так как бывшая жена не горела желанием их ему отдавать. Вечно у них на выходных были какие-то танцы, секции, бассейны, теннисы и лошади. Лошадей Петя своим девчонкам тоже приобрел сам. И лошадей, и горные лыжи, и еще много всякой мутотени необходимой для полноценного развития детей. Ну, типа пианино и навороченных компьютеров. Именно занятостью девочек по выходным дням и объяснялись так любимые Петром заседания совета директоров Альбатроса, проводимые по субботам. Кроме Альбатроса у Пети была еще куча разных предприятий, так что различными заседаниями были заполнены все его выходные дни.

Нельзя сказать, что Петя постоянно проживал одиноким бобылем. Иногда в его жизни появлялись разные девушки, преимущественно крашеные блондинки. Но девушки имели к Пете определенный интерес, а он чужую корысть чувствовал моментально, поэтому девушки у него не задерживались. Он честно пытался зажмурить глаза и не обращать внимания на меркантильность той или иной своей спутницы, но ничего с собой поделать не мог. Дамочка начинала его сильно раздражать, он покупал ей все, что она просила, и выставлял за дверь.

А потом Каменецкий притащил в Альбатрос Люсинду, и Петя понял, что серьезно попал. Когда он впервые увидел ее на парковке около наглого красного спортивного «Мерседеса», в красном костюме с ярко-красной губной помадой на губах, он сразу вспомнил Таньку. У Люсинды, как и у Таньки были невозможно белые волосы, правда, они торчали на голове дыбом, как у рок-певицы, зато глаза были точь в точь Танькины – горячие синие звезды. Первой мыслью, посетившей Петра в тот момент, конечно, было: «Умный любит ясное, а дурак красное», но Люсинда ему невозможно понравилась. А когда Петру Сергееву девушка нравилась, он помимо своей воли начинал себя вести, как полный придурок. Подкалывал все время, докапывался. Видимо, сказывались его комплексы по поводу своей внешности, вот он и пытался как-то обратить на себя внимание, заинтересовать, что ли. Получалось это у него в большинстве случаев очень неловко, но ничего поделать с собой он не мог. Короче, первое впечатление о себе он у Люсинды оставил невозможно дурацкое, о чем ему и сообщил по телефону Сема Каменецкий. Даже запретил к ней близко подходить и иметь какие-то дела. Петя и не спорил, сам понимал, что выглядит идиотом, но при виде Люсинды его накрывала странная волна, и он опять начинал нести всякую чушь. Ему нравилось в Люсинде все. Нравилось, как она одевается, как разговаривает, что никогда не поймешь, прикалывается или серьезно, нравилось даже, как она матюгается. Люсинду в Альбатросе полюбили все за исключением генерала. Он сразу нарыл на нее каких-то безобразий. По информации Каемкина Люсинда была обыкновенной шлюшкой, в юности не брезговала проституцией, в бизнес попала через койку со своим компаньоном Кразманом, имела кучу всяческих сожителей, а сейчас и вовсе неизвестно с кем спит. То ли с нынешним директором Альбатроса Федоровым, то ли с Семой Каменецким, а то и с обоими сразу. Эта информация Петю расстроила. Такая с виду замечательная женщина, и вдруг – шлюшка. Даже как-то обидно за себя стало, что так вот за здорово живешь запал на какую-то дешевую шлюшку. Когда Каменецкий, наконец, уехал, Петя решил, что больше с Люсиндой церемониться не будет. Однако Сема и из Лондона пытался свою полюбовницу оградить, а когда Федоров в больницу попал, так и вовсе настоял, чтобы Люсинда стала И.О. директора. Этим он в очередной раз сильно задел генерала Каемкина. Каемкин орал на Петю, что тот ничего поделать с Каменецким не может, и что в собственном отеле он вынужден терпеть шлюху на руководстве. Петя слушал этот крик и думал, что Альбатрос, слава богу, пока еще Каемкину не принадлежит. Как же хорошо, что в Альбатросе есть Каменецкий и остальные, которые планы Каемкина не сильно жалуют. Даже старик этот зловредный из постояльцев, Станислав Павлович кажется, и тот генералу развернуться во всей красе не дает.

Когда генерал пришел к Пете с идеей оснастить прослушкой и скрытыми видеокамерами задуманные Сергеевым ВИП-номера в пентхаусе Альбатроса, Пете захотелось придушить Каемкина своими руками. Он долго ломал себе башку придумывая, как бы заставить генерала отказаться от этого поганого плана. Тут как раз тот самый Станислав Павлович задержание гостиничного вора у себя на этаже и произвел. Крику было, шума, пару. Зато слова обидные, которые Станислав Павлович на рецепции орал, сразу в голове у всего персонала отпечатались.

– Вашему унтеру Каемкину, – вопил зловредный старик, – Надо думать не о том, где бы в номерах скрытые камеры устанавливать, а о том, где в коридорах открытые камеры установить, чтобы гостиничные воры в отель сунуться боялись!

Пете тогда особенно слова про унтера понравились, а Каемкин сразу вынужден был свою инициативу свернуть и заняться нормальным проектом видеонаблюдения. Злобу на старика генерал, как водится, затаил и попытался его разыскать да разъяснить деду, что к чему. Однако следов Станислава Павловича ему найти не удалось, чему генерал несказанно удивился и даже пожаловался Пете. Ни в одном из номеров Альбатроса человек с такими инициалами никогда не останавливался. Определить фамилию Станислава Павловича генералу тоже не удалось. Весь персонал знал этого зловредного постояльца исключительно по имени отчеству. По всему выходило, что Станислав Павлович посещает отель инкогнито, а это уже генерала Каемкина насторожило не на шутку. Одно дело, когда генерал идет по следу, вынюхивает и высматривает, а совсем другое дело, когда кто-то следит за самим генералом. Петя успокаивать генерала не стал, а в очередной раз задумался над предложением Каменецкого о продаже ему доли в бизнесе Альбатроса. Сема давно уговаривал Петра продать свою долю. Интересно, что скажет генерал, если Петя продаст Каменецкому свои личные пятнадцать процентов, а двадцать Каемкина официально оставит за собой? Конечно, по закону Петя должен будет предложить свои акции всем акционерам, но он не сомневался, что Каменецкий со всеми остальными как-нибудь договорится. Лилия Андреевна, например, сама не купит, а вот приложит максимум усилий, чтобы Петины акции не достались братьям Федосеевым или Севастьянову. Тайка, вообще, насчет акций даже заморачиваться не будет, ей это не интересно. В результате такой операции у Семена Каменецкого может оказаться сорок процентов, а у Каемкина в лице Пети Сергеева не будет даже блокирующего пакета. При этом придется, наверное, вывести генерала из тени и предъявить его всем остальным акционерам. Наверняка вступать в альянс с генералом остальные собственники поостерегутся, в результате чего Каемкин окажется в изоляции простым миноритарием. И что дальше? Ни-че-го! Только дивиденды по акциям и никакого влияния на политику Альбатроса. Поэтому есть прямой резон уговорить Каемкина продать совместно весь пакет. На весь пакет ни Федосеевы, ни Севастьянов претендовать не будут. Разве что все с себя продадут до нитки, и то вряд ли столько денег наберут. Но на совместную продажу генерал, конечно, может и не согласится. Ему с деньгами не интересно, ему надо человеческие души в кулаке держать. Хотя, какие там души при двадцати процентах акций, если Петр твердо решит продать свои пятнадцать? Каменецкий, да и все остальные ни на минуту не задумаются, сразу генерала уволят. Кроме того, если Станислав Павлович этот, действительно, вражеский агент, который на нашего генерала чего-то копает, то Каемкину пора уже всерьез задуматься! И медсестра эта фантомная. Не зря же она все время вокруг генеральши вьется. Интересно, что же это может быть за служба такая? Ясное дело, что люди не из бывшей генеральской конторы. Во-первых, генерал бы уже точно про них все знал, а, во-вторых, уж больно чисто работают. Все их видели, но кто они такие, никто не знает. Может, это разведка какая-нибудь, ну, как у немцев Абвер и Гестапо? Следят друг за другом и чуть что – за уши и на солнышко? А может быть, власти какую-то новую тайную канцелярию учудили. По надзору за коррупцией в органах. Хорошо бы! Органы, конечно, эту тайную канцелярию быстро скоррумпируют, но пока разберутся, кто кому и чего заносить должен, много голов должно полететь. И в первую очередь головы отставные. Тут, выходит, самое время акции сливать, да сматывать удочки. И Петя решил серьезно поговорить с Каемкиным. Тот, конечно, может упереться, он же уже сколько лет неприкасаемый. Тогда остается пойти на принцип, ведь даже если генерал выложит на поверхность весь свой компромат, времена-то теперь другие настали. Кому сейчас интересно, на чем там Петя Сергеев в юности попался и чего в органах рассказывал про настроения советской молодежи? Господи, как же достала его вся эта ситуация. Сколько лет уже он не живет своей жизнью, а пляшет под генеральскую дудку. Деньги отрабатывает. Вот только перед Люсиндой неудобно, хотя это ж она проституцией занималась, а не он. Это ей должно быть стыдно!