Дикий цветок - Лейла Мичем Страница 34

Пять дней пронеслись с быстротой молнии для одних и протащились с медлительностью заключенного со стальным ядром на ноге для других. Сайлас не виделся с Джессикой со времени подписания договора с ее отцом. Он вообще ни с кем из членов ее семьи не разговаривал. Финансовые аспекты брачного контракта он обсуждал с банкиром Карсона Виндхема. К своему огорчению, только сейчас Сайлас понял, что живых денег на руки он почти не получит. Ему заплатили за сгоревшие конестоги, дали денег на переезд в Техас и обустройство на новом месте. Остальные средства разделили на части, чтобы финансировать с их помощью будущую плантацию Сомерсет и покрывать непредвиденные расходы. Сайлас обязан был вести строгую бухгалтерскую отчетность, сохранять все чеки в качестве доказательств того, что покупки были произведены на самом деле. Карсон Виндхем имел право время от времени, предварительно не поставив зятя в известность, посылать своего уполномоченного представителя забирать отчетность и проверять, каково здоровье его дочери. Если все оказывается в порядке, на банковский счет зятя переводят очередную сумму.

Сайлас первоначально рассчитывал на то, что вся необходимая ему на обустройство сумма будет сразу же переведена на его счет, вместо того чтобы выдаваться маленькими частями. Мужчина был взбешен, когда понял, что в договоре, который он подписал после, казалось бы, тщательного изучения, имелись лазейки, позволившие Карсону Виндхему низвести его до уровня нищего, всякий раз просящего подаяния. Теперь же, когда Сайлас сжег все мосты, порвав с невестой, своей семьей, городом и местным обществом, он очутился в положении того, кому поздно чинить заборы. У него, без гроша за душой, не оставалось другого выхода, кроме как жениться на дочери Виндхема и смириться с его диктатурой. Каждый раз, оставляя свою подпись на счете, который впоследствии передавали к оплате его будущему тестю, Сайлас чувствовал, как в душе его закаляется лютая ненависть к этому человеку.

Он и Джереми приехали в Виллоушир за десять минут до начала церемонии. В гостиной никого, кроме священника и Виндхемов, не было. Кажется, присутствие кого-либо еще и не предполагалось. Сайлас кивнул несчастной на вид Юнис. С Карсоном и Майклом он даже не поздоровался, не обменялся рукопожатиями. Он и Джереми встали возле священника, ожидая появления невесты.

Карсон явно не собирался вводить в комнату свою дочь. Хотя в данном случае традиция «вручения невесты» вполне соответствовала горькой действительности. Летти интересовалась историей свадебных обрядов и рассказывала Сайласу, что эта традиция берет свое начало в феодальной Англии, когда отцы в прямом смысле этого слова вручали приданое своих дочерей их мужьям. В сегодняшнем же мире обряд символизирует одобрение выбора жениха и благословение отцом брака. В их случае ни то, ни другое не соответствовало правде. Сайлас вспомнил, как Летти объясняла ему, почему жених стоит справа от невесты: «Так его рука с мечом будет свободна, и он сможет защитить невесту от врагов. Разве это не мило?»

Сайлас мотнул головой, избавляясь от звучащего у него в ушах голоса Летти. Священник Первой методистской церкви одарил его деланной улыбкой, на которую мужчина даже не соизволил ответить. Вместо этого Сайлас устремил преисполненный неприкрытого презрения взгляд на человека, которого в городе считали его «благодетелем». Карсон сделал вид, что не замечает, а Майкл притворился, что нашел нечто интересное на противоположной стене. Мало что в комнате свидетельствовало о предстоящем торжестве. Кое-что, впрочем, было сделано — судя по всему, умелыми руками служанки Джессики. Однако при виде этих приготовлений Сайлас впал в еще большее уныние. Повсюду в комнате в больших вазах были расставлены перевязанные белыми атласными лентами нарциссы, тюльпаны, гиацинты и крокусы. На сервировочном столике на колесах горделиво высился красиво украшенный сахарными розочками трехъярусный свадебный торт — тоже явно расстаралась служанка Джессики. Рядом с ним стояла чаша с пуншем. Молодой Толивер с облегчением увидел, что на скамеечке перед фортепьяно никто не сидит. Следовательно, никакой музыкой появление невесты сопровождаться не будет. А вот Летти недели напролет выбирала музыку, которую будут исполнять во время свадебной церемонии.

Слуги распахнули перед невестой тяжелые филенчатые двери. В гостиную в белом платье вплыла Джессика. Ткань поблескивала при ходьбе. Фаты на ней не было. Ничто не прикрывало бледности ее лица, на котором выделялись веснушки, похожие на ржавые шляпки маленьких гвоздиков. Сайлас зажмурился. Чувство невосполнимой утраты нахлынуло с такой силой, что он едва не лишился сознания. Открыв глаза, мужчина догадался, что от Джессики не укрылось его состояние. Девушка едва не споткнулась. Розовые пятна смущения окрасили ее щеки, и она приподняла голову на дюйм выше. Взгляд ее переместился на священника. Смущение и стыд исчезли с ее лица.

«Боже правый», — мысленно вздохнул Сайлас и также перевел взгляд на священника, пока невеста становилась рядом с ним.

Спустя несколько часов Сайлас, вспоминая, почти ничего вспомнить не мог. Свадебная церемония была серой и унылой, как и погода за окнами. Обеты давались бесчувственными, монотонными голосами, скорее похожими на шепот. Никто не улыбался. Страстных взглядов тоже не было. Жених и невеста вообще не смотрели друг на друга. Обручальные кольца с трудом наделись на пальцы. Сайлас послал счет за простое золотое кольцо для Джессики Карсону, а украшенное крупным бриллиантом кольцо, предназначавшееся Летти, вернул негодующему ювелиру. Сайлас никак не мог заглушить в голове голос прежней невесты, распространяющейся о свадебных обычаях. Из-за этого обмен кольцами с Джессикой показался ему жалкой пародией. «Обручальные кольца на безымянном пальце левой руки носят со времен римлян. Те верили, что вена этого пальца соединяется непосредственно с сердцем».

Когда священник объявил их мужем и женой, робко, словно опасался, что его могут ударить, и сказал, что теперь жених может поцеловать невесту, Сайлас слегка коснулся губами онемевшей щеки Джессики.

Лишь Джереми придал торжеству легкий налет праздничности, когда обнял новобрачную за плечи и, улыбнувшись, сказал, целуя ее в щеку:

— Теперь очередь шафера.

— Ладно, дело с концом, — с облегчением вздохнул Карсон, поглаживая живот. — А теперь перейдем к пуншу и торту.

— Я хочу пригласить Типпи, — сказала Джессика.

Девушка отвернулась от Сайласа с таким видом, словно представление окончено, а она готовится к следующей пьесе.

Юнис бросила на дочь раздраженный взгляд.

— Джесси…

— Хотел бы я и сам увидеть эту Типпи. Много о ней слышал, — подал голос Сайлас, радуясь тому, что появилась возможность чем-то отвлечься, прежде чем он и Джереми отправятся в обратный путь.

Джессика бросила на мужа колючий взгляд.

— Как вы знаете, Типпи поедет вместе со мной в Техас, — заявила она, — но в качестве моей подруги, а не служанки, и уж точно не рабыни. Понятно?

Сначала Сайлас не понял, но потом догадался: эта Типпи, которую Джессика так любит, теперь является его собственностью. Все, что принадлежало Джессике, теперь принадлежит ему. Таковы условия брачного контракта. Джессика может рычать, словно тигрица, но у нее нет зубов, чтобы его укусить. Однако он будет снисходителен. Мужчина слегка кивнул головой: