Дикий цветок - Лейла Мичем Страница 33

— Всей полнотой души я желаю избавиться от той части моего естества, которая заставила меня пойти на все это, Летти, моя единственная любовь. Бог мне свидетель, я бы сделал это, если бы мог.

— Знаю, Сайлас.

Она стояла у задернутого гардинами окна, сквозь которое, озаряя стоическое выражение ее лица, лился блеклый дневной свет. Сайлас чувствовал, что любовь и стойкость, которые читались на лице Летти, дающей свое благословение на его брак с другой, отнюдь не успокоят его совесть. Мужчине захотелось подойти к ней и в последний раз нежно обнять, но Летти повернулась к нему спиной, воздвигая между ними невидимую стену. Сайлас знал, что уносит с собой навечно запечатленный в памяти образ ссутуленных девичьих плеч и опущенной головки.

Небесные хляби разверзлись, когда он подъехал к Квинскрауну. Сайлас даже не попытался укрыться от хлещущего, пробирающего до костей дождя и промок до нитки. Лазарь бросился принимать у него шляпу и фрак. Дворецкий засуетился, предлагая хозяину срочно пройти к себе и переодеться, но Сайлас сказал, чтобы тот не беспокоился.

— Принеси мне лучше полотенце и, пожалуйста, попроси, чтобы мама и брат прямо сейчас подошли в гостиную. Есть срочный разговор, — распорядился он.

— Слушаюсь, мистер Сайлас. А мастера Джошуа тоже звать? Он сейчас играет в настольные игры со своим дядей.

— Нет, Лазарь. Пусть моего сына отправят в детскую. Я потом поднимусь к нему.

Елизавета и Моррис выслушали новость с отвисшими от изумления челюстями. Матери явно стало душно еще до того, как рассказ был окончен. Сайлас заранее предупредил их, чтобы попридержали обличительные речи до конца его монолога, но даже после никто, по-видимому, не смог вымолвить и слова.

Наконец Моррис нарушил затянувшееся молчание:

— Спешит к богатству завистливый человек и не думает, что нищета постигнет его. Тебе следует прочесть Книгу Притч, Сайлас.

— А тебе следует перечитать завещание отца, Моррис. Не рассказывай мне о бедности.

— Сын… — Елизавета с трудом поднялась из кресла. — Ты не можешь так поступить с Джошуа. Его маленькое сердечко будет разбито. А что будет с Летти?

— У Джошуа куда больше шансов склеить свое сердце, чем у меня, а относительно Летти… О ней я тоже подумал. Лучше будет, если она пострадает сейчас, когда еще не слишком поздно исправить сделанную ею ошибку, иначе придется страдать всю оставшуюся жизнь. В любом случае, — Сайлас налил себе виски, — сделка уже заключена. Я обещал жениться на Джессике Виндхем. Свадьба состоится через неделю.

Елизавета грузно опустилась обратно в кресло.

— Послушай меня, Сайлас Вильям Толивер, сын мой. Если ты заключишь этот брак вследствие соображений, о которых ты нам только что сообщил, земля твоя в Техасе будет проклята. Ничего хорошего не может возникнуть на месте бесчестной жертвы, эгоизма и жадности.

Сайлас залпом допил виски. Тот жаркой волной прокатился по горлу. Образ матери перед его глазами заволокло туманом. Он отправляется в дальнюю дорогу без ее благословения. Отчуждение от семьи будет полным. Впрочем, в своем воображении Сайлас видел обширные поля хлопчатника, а в центре — огромный господский дом, в котором он будет полноправным хозяином. Сын со временем займет его место, и его наследники тоже станут владетелями Сомерсета.

— Я уже проклят, мама, — сказал он. — В моих жилах течет кровь Толиверов.

Глава 22

В то воскресенье обычно собранный и внимательный преподобный Седжвик рассеянно и невнятно бормотал проповедь себе под нос. Прихожане заметили, что в церкви не видно, как обычно, его красавицы-дочери. Все разъяснилось на следующей неделе, когда приглашенные на бракосочетание Летти Седжвик и Сайласа Толивера получили обратно свадебные подарки вместе с кратким извещением о том, что свадьба отменяется. Жители Виллоу-Гроув, прихожане Первой пресвитерианской церкви и обитатели Плантаторской аллеи не знали, что и думать, и строили предположения, к примеру, не виноват ли в случившемся пожар, уничтоживший на прошлой неделе фургоны жениха. Никто не связывал факт разрыва помолвки с загадочным поведением обитателей дома Виндхемов во время праздников — до тех пор, пока не поползли слухи о том, что молодой Толивер собирается жениться на Джессике Виндхем.

Утечка информации имела место в Мэдоулендсе, куда Сайлас приезжал рассказать Джереми о принятом решении. На этой плантации водилась своя собственная «Лулу», которая вертелась у открытых дверей библиотеки, когда Сайлас попросил друга присутствовать на его свадьбе, которая состоится через пять дней.

— Моррис отказывается, и мама говорит, что ноги ее там не будет, — пожаловался Сайлас.

Негритянка, выведав, почему мистер Толивер вынужден был бросить невесту и жениться на Джессике Виндхем, разболтала эту скандальную новость другим рабам, добавив кое-что от себя. Впрочем, измышления негритянки полностью совпадали с тем, о чем судачили в городе. Летти Седжвик была дочерью бедного священника, в то время как дочь владельца Виллоушира хоть и бесцветна, словно марля, зато богата. Сайлас Толивер разорен. Нетрудно было сопоставить эти обстоятельства и сделать вывод о причинах, побудивших его жениться на Джессике Виндхем.

Скандальное известие взбудоражило маленькие сообщества плантаций и деревень. Сайлас обнаружил себя в центре всеобщего презрения и неприязни. Даже самые плохие его предчувствия накануне не смогли подготовить мужчину к горькой реальности. Моррис и Елизавета с ним не разговаривали. Горожане избегали его. Торговцы, к которым он заходил закупать припасы и договариваться обо всем необходимом для каравана, казались мрачнее грозовых туч. Но хуже всего стало в тот час, когда он сообщил о том, что не женится на Летти, сыну.

Губы мальчика задрожали. Слезы наполнили большие карие глаза.

— Летти не хочет стать моей мамой… Почему, папа? Она меня больше не любит?

— Нет, сынок, она тебя любит, очень любит. Ты ничего плохого не сделал, сынок. Во всем виноват я.

— Ты себя плохо вел?

— С ее точки зрения, да.

— А ты можешь исправиться?

— Боюсь, нет.

Джошуа плакал, засыпая, каждую ночь, почти ничего не ел и не реагировал на попытки чем-то его отвлечь. Хуже всего было то, что сын не хотел сидеть на руках отца, а лип к дяде.

— Ты хоть понимаешь, как глубоко обидел своего сына? — упрекала его Елизавета.

— Понимаю, мама, но надеюсь, что время — великий целитель. Ему будет проще все забыть, чем мне.

— Так тебе и надо.

Только дружба с Джереми, который предпочитал не высказывать своего мнения о сложившейся ситуации, и серьезные приготовления к путешествию в Техас уводили Сайласа от грани безумия, куда толкало его осознание всей глубины страданий сына и бывшей невесты. Через несколько дней после того, как Сайлас оставил свою возлюбленную стоять в гостиной с низко опущенной головой, Летти отправилась на пароходе в Саванну, где остановилась у родни. Как заявил преподобный Седжвик, а Елизавета с радостью передала его слова сыну, девушка не вернется в Виллоу-Гроув до тех пор, пока «Сайлас Толивер не уедет, и скатертью ему дорожка». Мужчина представлял себя путешественником, плывущим на лодке в кромешной тьме. Кругом — ни лучика света, но он знает, что где-то впереди должен быть берег. Он не перестанет грести, надеясь, что верно взял курс. Впереди его ожидают земля и свобода.