Погоня за призраком - Элизабет Торнтон Страница 34

— А на меня он тоже сердит?

— Конечно, нет. Ты-то здесь ни при чем, он хорошо это понимает. Между прочим, Брэндон водрузил тебя на пьедестал. Он всех женщин делит так: либо ставит на пьедестал, либо ни в грош не ставит. Иначе он не умеет. А что делать со мной, не знает. Я не вписываюсь в его систему. Подозреваю, что он хочет изменить меня.

— Изменить тебя? Но что, прости, в тебе менять? Ты только говоришь, но ничего не делаешь.

— Это, наверное, оттого, что мне до сих пор не повстречался настоящий мужчина, — пылко возразила Джуди.

— А как же быть с мудрыми советами твоей мамы?

— Ммм… Вероятно, я не прошла испытание.

— Мне кажется, тебе нравится Брэндон.

— Брэндон? — удивленно переспросила Джуди. — Да я презираю его. Он лицемер. И всегда находит повод задеть меня.

Гвинет не успела ничего ответить, потому что в этот момент Джуди открыла потайную дверь, о которой говорила Мэдди. Да, она ничуть не преувеличила, в этой фарфоровой ванне можно было поместиться не только вдвоем. И зеркала действительно тянутся по всем стенам от пола до самого потолка. Когда Гвинет вместе с Джуди вошла внутрь этой комнаты, повсюду замелькали бесконечные отражения, одновременно повторявшие каждый, даже самый мелкий жест или поворот головы.

— Потрясающе безнравственно, правда? — спросила Джуди. — Но я вовсе не осуждаю Джесона. Брэндон утверждает, что эти зеркала отражают истинную природу женщины, которая придумала эту комнату. Представляешь, какой должна быть женщина, желающая видеть себя обнаженной сразу во всех этих зеркалах?

— Прекрасной, — сказала Гвинет.

— Нет, — поправила ее Джуди, — самовлюбленной. — Она внимательно посмотрела в лицо Гвинет и добавила: — Каждый мужчина имеет право на свое прошлое, и каждая женщина тоже. Не нужно делать из этого трагедию.

— А я буду делать, — с чувством заявила Гвинет.

— Но почему?

— Потому что боюсь, как бы сюда не ворвалась с ночным горшком в руке та шлюха, что придумала эту ванную комнату, и не прогнала меня отсюда прочь.

Джуди растерянно захлопала глазами, а потом расхохоталась. Вскоре к ней присоединилась Гвинет.

* * *

После обеда Гвинет прилегла отдохнуть, проспала крепким сном до самого вечера и проснулась уже тогда, когда в доме были зажжены свечи. На ночном столе возле кровати лежал колокольчик, и Гвинет знала, что, если в него позвонить, в спальню немедленно прибежит Мэдди, спящая в соседней комнате. Разумеется, Гвин и не подумала взять колокольчик. Она выскользнула из постели и осторожными, неуверенными шагали пробралась в комнату с зеркалами. На полированном столике красного дерева рядом с ванной стоял зажженный канделябр.

Гвинет налила в фарфоровый таз воды из такого же фарфорового кувшина, осторожно стянула с себя сорочку, намочила кусок ткани и попыталась освежить свое разгоряченное тело. Она умылась, протерла шею, руки и грудь. На этом ей пришлось остановиться. Наклоняться она пока что не могла, как не могла поднять упавшую на пол ночную рубашку.

Но это было еще не все.

Гвинет медленно распрямилась, зная, что десятки обнаженных нимф в зеркалах только и ждут этой секунды, чтобы броситься ей навстречу. Да, они уже были здесь, все, как одна, — с глазами, обведенными синевой, с уродливой повязкой на животе. Какое-то время Гвинет двигалась в толпе своих отражений, а затем остановилась и попыталась всмотреться в них внимательно, непредвзято, словно со стороны. И она увидела рыжие волосы, мокрой шваброй свисающие на плечи, увидела полушария грудей, казавшихся такими маленькими на фоне непомерно широких, как показалось Гвинет, бедер, увидела и мягкие складки, появившиеся на ее когда-то таком тугом и плоском животе. Да, нормальной женщине очень трудно выдержать подобное испытание — увидеть, как отцветает в тебе свежая, казавшаяся бесконечной юность.

Гвинет плотно стиснула зубы, повернулась и пошла назад, в спальню.