Что скрывал покойник - Луиз Пенни Страница 34

Едва открыв рот, Бювуар понял, что допустил ошибку. Это было как мед для медведя. Он видел, как на лице старшего инспектора менялось выражение — от задумчивого, когда он ломал голову над решением проблемы, до менторского, поучающего. Он наверняка попытается наставить ее на путь истинный. «Боже, сейчас начнется», — подумал Бювуар. Он уважал Гамаша, наверное, больше, чем любого другого человека на земле, но при этом прекрасно понимал, в чем заключается его недостаток, быть может, роковой недостаток — он всегда стремился помочь людям вместо того, чтобы уволить их. Он был чересчур сострадательным. Бювуар иногда завидовал этому дару, но по большей части относился к нему с подозрением.

— Знаете, может статься, ее любопытство уравновесит стремление всегда оказываться правой.

«Скорее уж скорпион вырвет у себя жало», — подумал Бювуар.

— Старший инспектор? — Мужчины выглянули из-под зонта и увидели, что к ним под дождем бежит Клара Морроу. Ее супруг Питер сражался с зонтом, стараясь при этом не отстать от жены. — Я вспомнила кое-что странное.

— Ага, вот и первая добровольная помощница! — Гамаш улыбнулся.

— В общем, это может оказаться ерундой, но кто знает… Мне пришло в голову, что это совпадение выглядит очень странным, и я подумала, что вы должны знать об этом. Речь идет о творчестве Джейн.

— По-моему, все это пустая трата времени, — проворчал Питер, промокший и мрачный.

Клара бросила на него удивленный взгляд, который не остался незамеченным старшим инспектором.

— Дело в том, что Джейн рисовала всю жизнь, но никогда и никому не показывала свои работы.

— И что же здесь странного? — заметил Бювуар. — Множество художников и писателей держат свое творчество в секрете. Об этом без конца пишут в газетах. А потом, после смерти, их труды становятся известными и приносят кому-то целое состояние.

— Вы правы, но здесь совсем другой случай. На прошлой неделе Джейн решилась выставить свою картину в галерее искусств «Артс Уильямсбург». Она приняла это решение в пятницу утром, а уже после обеда в тот же день состоялось заседание жюри, художественного совета. И ее картину приняли для показа на выставке.

— Картину приняли, а ее убили, — пробормотал Бювуар. — Действительно странно.

— Кстати, о странностях… — вмешался в разговор Гамаш, — правда ли то, что мисс Нил никогда и никого не приглашала в свою гостиную?

— Правда, — ответил Питер. — Мы настолько привыкли к этому, что не находили здесь ничего необычного. Наверное, это явление того же порядка, что и хромота или хронический кашель. Небольшое отклонение, которое со временем становится нормальным.

— Но что стало причиной такого ее поведения?

— Не знаю, — призналась Клара, явно озадаченная и сбитая с толку. — Как сказал Питер, я настолько привыкла к этому, что оно уже не казалось мне странным.

— И вы никогда не спрашивали ее об этом?

— Джейн? Спрашивали, наверное, когда только переехали сюда. Или, может быть, мы спрашивали об этом у Тиммер и Руфи, но, уверена, ответа так и не получили. Похоже, его никто не знает. Габри думает, что у нее в гостиной на полу лежит оранжевый ворсистый ковер и что она вообще устроила там дом свиданий.

Гамаш рассмеялся.

— А что думаете вы?

— Просто не знаю.

Воцарилось молчание. Гамаш задумался о женщине, которая так долго жила наедине со своими секретами и тайнами, а потом вдруг решила открыть их. И погибла из-за этого? Интересный вопрос.

Мэтр Норман Стикли встал из-за стола, кивнул в знак приветствия и снова опустился в кресло, не предложив трем офицерам полиции, которые стояли перед ним, присесть. Надев большие очки с круглыми стеклами и уткнувшись носом в лежавшую на столе папку, он начал речь.

— Завещание было составлено десять лет назад, и оно очень простое. За вычетом нескольких небольших пожертвований основная часть имущества Джейн Нил отходит ее племяннице Иоланде Мари Фонтейн или же наследникам последней. Оно включает в себя дом в Трех Соснах со всем его содержимым, плюс все деньги, которые останутся после выплаты пожертвований, расходов на похороны и оплаты счетов, которые могут предъявить душеприказчики. Плюс налоги, разумеется.

— Кто назначен душеприказчиком имущества? — спросил Гамаш.

Он, не дрогнув, принял удар, который нанесло подобное завещание по проводимому им расследованию, и ничем не выразил своего разочарования, хотя внутри у него все кипело от негодования. Он чувствовал, что здесь что-то не так. «Может быть, всему виной моя гордыня, — подумал он. — Я слишком упрям, чтобы признать свои ошибки, а эта пожилая женщина, вполне естественно и понятно, завещала свой дом единственной здравствующей наследнице».

— Руфь Зардо, урожденная Кемп, и Констанция Хедли, урожденная Пост, известная, насколько я помню, под именем Тиммер.

Этот список вселил в Гамаша какое-то беспокойство, в причинах которого он не мог разобраться. «Что? Сами люди? — раздумывал он. — Или их подбор?» Что же?

— Она составляла другие завещания с вашей помощью? — поинтересовался Бювуар.

— Да. Она составила другое завещание за пять лет до этого.

— Оно у вас не сохранилось?

— Нет. Как, по-вашему, у меня есть место и возможность хранить старые документы?

— Вы не помните, в чем оно заключалось? — продолжал расспросы Бювуар, будучи уверенным, что получит столь же резкий и уклончивый ответ.

— Нет. Вы что же…

Но Гамаш перебил его:

— Если вы не помните точных условий первого завещания, то, быть может, сумеете хотя бы в общих чертах назвать нам причины, по которым она решила изменить его пять лет спустя? — Гамаш задал вопрос самым любезным и дружеским тоном, на какой только был способен.

— Нет ничего необычного в том, что раз в несколько лет люди переписывают свои завещания, — заявил Стикли, и Гамаш начал подозревать, что он всегда изъясняется столь жалобным и оправдывающимся тоном. — Вообще-то мы рекомендуем своим клиентам обновлять завещание каждые несколько лет. Разумеется, дело не в нотариальной пошлине, — быстро добавил Стикли, как будто оправдываясь или опровергая обвинение, — а в том, что ситуация имеет обыкновение изменяться каждые пару лет. Рождаются дети, появляются внуки, супруги умирают, иногда случаются разводы.

— Великий водоворот жизни. — Гамаш поспешил прервать его разглагольствования.

— Именно.

— И все-таки, мэтр Стикли, ее последнее завещание было составлено десять лет назад. Правильно? Думаю, можно допустить, что она решила изменить его после того, как предыдущее утратило силу. Но, — Гамаш подался вперед и постучал пальцем по длинному тонкому листу бумаги, лежавшему перед нотариусом, — это завещание ведь тоже устарело. Вы уверены, что оно самое последнее?

— Разумеется, уверен. Люди постоянно чем-то заняты и часто забывают или недооценивают важность завещания. Кроме того, они могут испытывать определенное предубеждение. Да мало ли по какой причине его составление откладывается.